Месть маркса: как классовая борьба формирует мир («time», сша)

Автор: ·

Месть маркса: как классовая борьба формирует мир («time», сша)

Мы пологали, что Карл Маркс погиб и похоронен. С провалом СССР и великим прыжком Китая вперед к капитализму коммунизм стал не более чем причудливым фоном событий, разворачивающихся в фильмах о Джеймсе Бонде, и девиантной мантрой Ким Чен Ына. Думается, что классовый конфликт, что, согласно точки зрения Маркса, обязан определять курс истории, попросту растворился в эру процветания свободной предпринимательства и торговли.

Замечательная глобализация, соединяющая самые удаленные уголки планеты приносящими прибыль связями финансов, аутсорсинга и «бесконечным» производством, предоставила всем – от технологических гениев Кремниевой равнины до девушек с китайских ферм – хорошие шансы разбогатеть. В последние десятилетия 20 века в Азии наблюдалось самое большое в историипонижение уровня бедности – и все это благодаря капиталистическим инструментам торговли, иностранных инвестиций и предпринимательства. Разумеется, капитализм делает собственный обещание поднять уровень судьбы каждого до благосостояния высот и новых богатства.

Так мы думали. Учитывая затяжной кризис во всемирной экономике, и то, что трудящиеся в мире страдают от безработицы, отсутствия и долгов роста доходов, резкую критику Маркса в адрес капитализма – в частности того, что эта совокупность по сути собственной несправедлива и саморазрушительна – запрещено всецело списывать со квитанций. Маркс писал, что капиталистическая совокупность неизбежно приведет к обнищанию весов, потому, что все достаток мира будет сконцентрировано в руках жадного меньшинства, что вызовет экономический кризис и ухудшение конфликта между рабочим классом и богатыми. «Накопление достатка на одном полюсе имеется одновременно с этим накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, моральной деградации и огрубения на противоположном полюсе», — писал Маркс.

Растущее число доказательств говорит о том, что, быть может, он был прав. К сожалению, все чаще нам приходится сталкиваться со статистикой, подтверждающей, что богатые становятся богаче, а бедные и средний класс – нет. В сентябрьском докладе, опубликованном вашингтонским Университетом экономической политики, говорится, что в Соединенных Штатах в 2011 году среднегодовой доход мужчин, трудящихся на полную ставку, образовывает 48202 американского доллара — это меньше, чем во второй половине 70-ых годов двадцатого века.

По подсчетам специалистов университета, с 1983 по 2010 год в Соединенных Штатах 74% прироста достатка приходилось на 5% самых богатых людей страны, в то время как доходы 60% самых бедных обитателей страны снизились. Неудивительно, что кое-какие решили заново пересмотреть труды великого германского философа 19 века. В Китае, марксисткой стране, которая повернулась к философу спиной, Юй Жунцзюнь (Yu Rongjun), вдохновленный мировыми событиями, написал мюзикл на базе «Капитала» Карла Маркса. «на данный момент происходит как раз то, о чем говорится в данной книге», — отмечает драматург.

Это не свидетельствует, что Маркс был полностью прав. «Диктатура пролетариата» не сработала так, как было задумано. Но последствия этого растущего неравенства – это именно то, что предвещал Маркс: классовая борьба возвратилась. Трудящиеся всей земли все больше злятся и требуют принадлежащую им по праву долю глобальной экономики.

От Конгресса США до китайских конвейеров и афинских улиц политические и экономические события все больше зависят от нарастающего напряжения между капиталом и рабочей силой, которое успело достигнуть уровня, невиданного со времен коммунистических революций 20 века. От того, во что выльется эта великая борьба, будет зависеть направление глобальной экономической политики, будущее страны благосостояния, политическая стабильность в Китае, и то, кто будет в будущем руководить странами от Италии до США.

Что бы Маркс сообщил сейчас? Что-то наподобие «Я же вам сказал», как вычисляет Ричард Вольф (Richard Wolff), экономист Новой школы в Нью-Йорке. «Отличие в уровне доходов ведет к таковой напряженности, которой я не замечал ни при каких обстоятельствах прежде в собственной жизни».

Напряженность в отношениях разных экономических классов в Соединенных Штатах, без сомнений, увеличивается. Считается, что на данный момент общество в том месте раскололось на «99%» (простые люди, приложив все возможные усилия старающиеся выжить) и «1%» (привилегированные сверхбогатые люди, каковые становятся богаче с каждым днем). В соответствии с итогам опроса, совершённого Исследовательским центром Выпиваю в 2012 году, две трети опрощеных уверены в том, что в Соединенных Штатах на данный момент отмечается «важный» либо «весьма важный» конфликт между богатыми и бедными – это на 19% больше, чем в 2009 году.

Ухудшение распрей характеризует и американскую политику. Партизанская война около вопроса о том, как необходимо бороться с бюджетным недостатком, в основном есть классовой борьбой. Когда президент Обама заговаривает о том, дабы повысить налоги для самых богатых с целью закрыть бюджетный недостаток, консерваторы начинают кричать о том, что он желает начать «классовую борьбу» против состоятельных американцев.

Однако, республиканцы сами ведут в некоем роде классовую борьбу. Замысел республиканцев по оздоровлению бюджета действенно перекладывает бремя на бедного и плечи среднего классов при помощи сокращения затрат на социальное обеспечение. Обама в собственной избирательной кампании сделал выговор на том, что республиканцы не желают прислушиваться к потребностям рабочего класса.

Кандидат на выборах от Республиканской партии Митт Ромни (Mitt Romney), как сказал Обама, имеет в собственном замысле экономического развития США всего один пункт: «обеспечивать, что богатые будут играться по вторым правилам».

Среди всех этих бесед наблюдаются показатели того, что новый американский классизм повлиял на содержание споров об экономической политике нации. Экономика просачивания благ сверху вниз, которая учит тому, что успех 1% в обязательном порядке принесет пользу оставшимся 99%, сейчас подвергается тщательной проверке. Дэвид Мэдленд (David Madland), директор Центра американского прогресса, научно-исследовательской организации в Вашингтоне, считает, что на протяжении избирательной кампании 2012 года в центре внимания выяснилось поиск среднего и восстановление класса новой экономической программы, которая способна оказать помощь выполнить эту задачу. «Вся философия экономики перевернулась с ног на голову, — говорит он. – Я вижу, что на данный момент происходит фундаментальный сдвиг».

Свирепость новой классовой борьбы на данный момент значительно более заметна во Франции. В мае 2012 года, в то время, когда сокращения бюджета и финансовый кризис закрепили разрыв между бедными и богатыми, французы проголосовали за кандидата от Соцпартии Франсуа Олланда, что в один раз сообщил: «Богатые нам не нравятся». Он сохранил верность собственному слову.

Главным причиной, что помог ему одержать победу, было обещание забрать больше денег у богатых, дабы сохранить французское государство благосостояния. Дабы избежать резких сокращений затрат, на каковые пошли политики в других европейских государствах, Олланд собирался повысить подоходный налог для богатых до 75%. Не смотря на то, что  Конституционный совет не разрешил ему реализовать его замысел, Олланд все равно ищетпути введения аналогичной меры.

В то же самое время Олланд начал проводить политику, направленную на решение проблем простых людей. Он отменил непопулярное среди людей ответ собственного предшественника об повышении пенсионного возраста, сделав его прошлым – 60 лет – для некоторых категорий трудящихся. Многие во Франции желают, дабы Олланд отправился еще дальше. «Закон об повышении налога будет первым шагом правительства в том, дабы признать, что существующая форма капитализма стала такой несправедливой и неэффективной, что она может упасть, если не совершить коренные реформы», — вычисляет Шарлотта Булангер (Charlotte Boulanger), которая занимается развитием стратегий НПО.

Однако, его тактика провоцирует капиталистический класс на ответный удар. Мао Цзэдун, быть может, стал бы настаивать на том, что «политическая власть обязана произрастать из бочки пороха», но в мире, где капитал делается все более мобильным, оружие классовой борьбы также изменяется. Вместо того дабы заплатить Олланду, кое-какие богатые французы из страны, забирая с собой столь инвестиции и нужные рабочие места.

Жан-Эмиль Розенблюм (Jean-Emile Rosenblum), основатель Pixmania.com, на данный момент налаживает бизнес и жизнь в Соединенных Штатах, где, согласно его точке зрения, климат в намного большей степени помогает ведению бизнеса. «Ухудшение классового конфликта – это обычное последствие любого финансового кризиса, но политическая эксплуатация этого конфликта стала демагогической и дискриминационной, — говорит он. – Вместо того дабы опираться на предпринимателей в рабочих мест и создании компаний, которых нам так не достаточно, Франция выгоняет их».
Разрыв между бедными и богатыми, пожалуй, самый заметен в Китае. Ирония пребывает в том, что Обама и сравнительно не так давно вступивший в должность президент Китая Си Цзиньпин вынуждены решать одну и ту же проблему. Нарастающая классовая борьба  – данный феномен не только медлительно развивающегося и охваченного долгами индустриального мира.

Кроме того в быстро развивающихся рыночных экономиках трения между бедными и богатыми становятся основной проблемой для политиков. В противовес убеждению многих рассерженных европейцев и американцев, Китай вовсе не есть эдемом для трудящихся. «Металлическая миска для риса»  — гарантированная во времена Мао пожизненная работа для всех – ушла в прошлое вместе с Маоизмом, а  во времена реформ у рабочих было мало прав.

Кроме того не обращая внимания на то, что зарплаты трудящихся в китайских городах достаточно скоро растут, пропасть между бедными и богатыми огромна. Еще одно изучение, совершённое центром Выпиваю, продемонстрировало, что практически добрая половина опрошенных китайцев вычисляют разрыв между бедными и богатыми значительной проблемой, а 8 из 10 китайцев согласны с утверждением, что «в Китае богатые становятся богаче, а бедные – беднее».

Негодование уже практически стало взрывоопастным в китайских индустриальных городах. «Чужестранцы уверены в том, что у нас хорошая судьба, но настоящая судьба на фабрике резко отличается от идеала», — говорит Пэн Мин, один из рабочих фабрики в южном промышленном анклаве Шеньчжэнь. Долгий рабочий сутки, рост затрат, равнодушные управляющие, задержки заработной платы делают рабочих весьма похожими на пролетариат, о котором писал Маркс. «Богатые получают деньги, эксплуатируя рабочих, — говорит Гуань Гохау (Guan Guohau), второй работник фабрики в Шеньчжэне. – Коммунизм – это то, чего мы с нетерпением ожидаем». Они утвержают, что в случае если правительство не предпримет никаких мер, дабы улучшить уровень качества их жизни, он готовьсяфункционировать самостоятельно. «Рабочие начнут организовываться, — предвещает Пэн. – Рабочим нужно объединиться».

Быть может, это происходит уже на данный момент. Проследить за ростом недовольства китайских трудящихся достаточно тяжело, но специалисты уверены в том, что оно растет. Новое поколение фабричных рабочих – опытные об опыте собственных своих родителей, благодаря интернету – более открыто высказывают собственные требования расширить им зарплату и улучшить условия труда.

До тех пор пока ответ правительства был смешанным. Законодатели подняли размер минимальной заработной платы,  ужесточили трудовое законодательство, дабы частично обезопасисть права рабочих и в некоторых случаях кроме того разрешить им устраивать забастовки. Но правительство до сих пор не одобряет личный активизм и довольно часто борется с ним с применением силы.

Такая тактика лишила пролетариат веры в диктатуру пролетариата. «Правительство больше думает о компаниях, чем о нас», — говорит Гуань. В случае если Си не отправится на реформу экономики, дабы простые китайцы смогли извлекать пользу из роста национальной экономики, он рискует вызвать народные беспокойства.

Маркс предвещал как раз такие последствия. В то время, когда пролетариат поймёт собственные неспециализированные классовые интересы, он свергает несправедливую капиталистическую совокупность и заменяет ее новым социалистическим эдемом. Коммунисты «открыто заявляют, что их цели смогут быть достигнуты лишь разрушением всех существующих социальных условий, — писал Маркс. – Пролетариям нечего терять, не считая собственных цепей».

На данный момент имеется показатели того, что трудящиеся в мире испытывают все большее негодование по поводу собственных жалких возможностей. Десятки тысяч людей вышли на улицы Афин и Мадрида, выступая в протест повсеместной безработицы и мер твёрдой экономии, каковые только усугубляют обстановку.

До тех пор пока революция Маркса еще не материализовалась. Быть может, у трудящихся в мире одинаковые неприятности, но они еще не объединились, дабы их решить. Число участников американских профсоюзов, например, падалов течении всего периода кризиса, а перемещение Occupy Wall Street усиливалось .

По словам Жака Рансьера (Jacques Ranciere), специалиста в вопросах марксизма из Парижского университета, митингующие не имеют цели чем-либо заменить капитализм, как предвещал Маркс, они желают его реформировать. «Мы не видим протестующий класс, что призывал бы к свержению либо разрушению существующей социально-экономической совокупности, — растолковывает он. – Классовый конфликт сейчас выливается в призыв исправить совокупности так, дабы они стали более жизнеспособными методом перераспределения создаваемых благ».

Не обращая внимания на подобные призывы, существующая экономическая совокупность подпитываетклассовые разногласия. В Китае влиятельные госслужащие пробуют решить проблему разрыва в доходах только на словах, уклоняясь от настоящих реформ, каковые смогут оказать помощь это сделать. Обремененные долгами европейские кабинеты министров быстро сократили программы социального обеспечения на фоне отсутствия уровня и увеличения безработицы роста поизводства.

Как правило ответ о реформировании капитализма сводится только к его упрочнению. Законодатели в Риме, Афинах и Мадриде под давлением держателей облигаций вынуждены лишать рабочих соцзащиты и еще больше ослаблять контроль над внутренними рынками. Оуэн Джонс (Owen Jones), создатель «Chavs: the Demonisation of the Working Class» («Чавы: Демонизация рабочего класса»), именует  это «классовой борьбой сверху».

Мало что может этому помешать. Происхождение глобального рынка рабочей силы лишило профсоюзов влияния по всему развитому миру. Левые, передвинувшиеся вправо со времен натиска свободного рынка в эру Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, не смогли предложить хорошего внимания другого пути. «Фактически все прогрессивные партии и левые в какой-то момент сделали вклад в расширение и расцвет денежных рынков, и затормозили развитие совокупности социального обеспечения, дабы доказать, что они способны на реформы, — говорит Рансьер. – Я считаю, что у лейбористских либо партий и социалистических правительств мало шансов в значительной мере реформировать – не говоря уже о том, дабы заменить – существующие экономические совокупности».

Так, отечественные возможности достаточно мрачные: Маркс не только диагностировал недочёты капитализма, но и выяснил из последствия. В случае если законодатели не отыщут методы обеспечивать честные экономические возможности, трудящиеся всей земли смогут объединиться. У Маркса еще имеется возможность отомстить.

Майкл Шуман

Случайная запись:

Марксистская теория классов и политическая борьба


Статьи по теме:

Метки: