«Пятая колонна» китая
Многие граждане нашей страны, утомившиеся от деятельности русских «демократических центров оппозиционной мысли», питают зависть к соседям-китайцам. В соответствии с взявшей распространение пасторальной картине, в стране иногда вспыхивают протесты, но это, скорее, стихийные бунты, никак не связанные с работой «инакомыслящих».
Нам думается, что вот в том месте – тишь да гладь. К тому же в Китае с каждым годом стремительными темпами растет количество ВВП – в случае если сбудутся прогнозы, то уже в текущем году экономика Поднебесной станет самой большой в мире. Соответственно, увеличивается и уровень качества судьбы.
Но действительность такова, что, как и в каждый стране, в Китае присутствует определенная и большая прослойка обиженных. Попытаемся осознать, из кого она состоит. Скажем очевидную вещь: коль не так долго осталось ждать в Китае имеется «творческая интеллигенция», исповедующая западные сокровища, то, очевидно, она «неимеетвозможности молчать».
Рвение заявить о себе, любимом, иногда выливается в открыто глупую и провокационную болтовню сродни настроениям финиша «перестройки»: тогда многие отечественные либералы принялись уверять соотечественников в том, что «мы имели возможность выпивать баварское пиво, а не сражаться в Великой Отечественной». Восхваляемый Западом писатель-инакомыслящий, лауреат Нобелевской премии мира 2010 года Лю Сяобо еще в далеком 1988 году объявил, что его отчизне потребуется триста лет, дабы пережить настоящую историческую изменение. Другими словами «перестройку», по западным стандартам.
Исходя из того, что Пекин сейчас один из основных соперников всемирный господства Запада, мысль «возвратиться в яркое прошлое» под кнут колонизаторов, появляться на задворках истории, сейчас особенной популярностью не пользуется.
Стоит подметить, что китайская творческая интеллигенция весьма обожает делать мрачные прогнозы – в 2009 году некто Вэй Цзиншен заявлял о том, что власти предержащие в Китае будут свергнуты в 2009–2010 годах на фоне глобального финансового кризиса, что обязан ударить и по самой многолюдной стране мира.
Вторая протестная несколько – это рядовые граждане КНР, выдвигающие те либо иные требования экономического характера. Как раз они являются зачинщиками бессчётных стихийных бунтов против передачи крестьянских наделов под строительство фирм или жилых кварталов, как раз они требуют увеличения заработной плата либо решения острых экологических неприятностей.
Третья несколько – те, кто протестует, исходя из религиозных мотивов. Тут речь заходит в подавляющем большинстве о христианах западных конфессий: количество действующих церквей не поспевает за растущим числом верующих, которым приходится планировать, как и во времена первых христиан, на дому. Заодно отмечу: китайскому управлению, публично заявляющему о собственной приверженности коммунистической идеологии с местной спецификой, очевидно не по душе рост числа приверженцев влиятельной всемирный религии.
И наконец, последняя несколько – националистские, сепаратистские перемещения, действующие в Синьцзян-Уйгурском независимом округе, Тибете, Внутренней Монголии. Не обращая внимания на усердно раздуваемые западной пропагандой акции этих перемещений, хвастаться собственными удачами им не нужно.
К тому же нужно осознавать: в случае если Западу и удастся накалить обстановку на национально озабоченных окраинах КНР, то фактически гарантирована предстоящая консолидация великоханьского этноса, подавляющая часть из которого уже не будет усматривать в Западе хорошего приятеля. Дает о себе знать и политика Пекина по формированию национальных окраин, в один лишь Тибет намечено инвестировать большие средства с целью привлечь в данный регион каждый год до трехсот тысяч туристов к 2015 году.
Как же Запад поддерживает китайских диссидентов? В первую очередь – «раскручивает» их в собственных средствах массовой информации. «Раскрученные» заслуживают подачек в виде премий и грантов, и статуса храбреца – но не у себя в стране, очевидно. Перешедшие в разряд аналогичных «знаменитостей» обитатели Поднебесной становятся крепким орешком для тамошних МВД, любое их задержание либо арест приводят к неадекватной реакции западных политиков.
Для нанесения смертельного удара на арене идеологической борьбы западники должны внести раскол в среду великоханьцев. Чтобы выяснить, с чем как раз ведут в Китае борьбу мастера западной пропаганды, нужно уяснить слагаемые эмоции «национальной гордости великоханьцев».
Краеугольный камень – это искреннее восторг собственной старой историей. И вправду, самая населенная страна — представитель одной из величайших древних цивилизаций, дошедших до наших дней.
Сообщение с великими храбрецами древности стремились показать и во времена господства «красной идеологии». В программных речах китайских начальников еще в восьмидесятые годы возможно было встретить пассажи наподобие «мы, потомки Яо и Шуня». Яо и Шунь – одни из первых легендарных правителей-основателей Поднебесной, жившие практически четыре тысячи лет назад.
Слышал ли кто-нибудь в речах Леонида Брежнева хоть какие-нибудь намеки на преемственность тогдашней политической совокупности с деяниями легендарного Рюрика либо Ярослава Умного?
Для Запада разрушение данной части национального самосознания китайцев — дело архисложное. Они пробуют применять промахи отечественных друзей. К примеру, в Поднебесной утверждают: их страна в первый раз сложилась как единое целое в третьем веке до нэ из княжеств, населенных этническим китайцами.
В действительности, дело обстоит не совсем так. Южные княжества Чу и Чжао были, по-видимому, населены народностями, очень родными к предкам современных вьетнамцев, о чем писали еще в семидесятые годы советские этнографы. Вместо того дабы признать этот факт, историки Поднебесной так же, как и прежде упорно утверждают: речь заходит об исконно китайских национальных образованиях. Помой-му схоластический спор, но все это дает землю для разрастания настроений «реконкисты» во Вьетнаме.
В том месте нет-нет, да и раздадутся хлесткие высказывания о том, что предметом территориального спора с Пекином для Ханоя будут не только острова в Южно-Китайском море, но и последовательность провинций КНР.
Официальные пропагандисты говорят, что некитайские страны сейчас всецело инкорпорированы в неспециализированное лоно истории страны – на том только основании, что на данный момент, скажем, представители корейцев и монголов живут на ее территории. Но, в случае если корейцы сейчас ведут себя более либо менее лояльно по отношению к власти, то количество приверженцев выхода из состава страны в китайской провинции Внутренняя Монголия отнюдь не значительно уменьшается.
Однако особенных удач Запад на этом поприще не добьется: в Китае представители национальных меньшинств занимают высокие посты, имеется среди них и генералы, и начальники гражданских ведомств.
Получается, как у нас в советское время: у национальных меньшинств шансы встать по служебной иерархии высоки. А «оппозиционность» ничего, не считая неприятностей, не принесет.
Ханьцы составляют более 90 процентов населения второй экономики мира. Исходя из этого закордонные «проповедники народовластия» пробуют их расколоть. Противопоставляют Север великой страны Югу; издаются, к примеру, книжки «кантонского языка», другими словами южного варианта китайского.
Уже в самом заглавии аналогичных опусов установлена мина замедленного действия: в Пекине принято вычислять, что имеется только единый китайский язык и его бессчётные диалекты. Да, многие из них легко «взаимонепонимаемы», но, исходя из политкорректности, они все же рассматриваются в качестве вариантов языка самой многолюдной страны мира.
Речь заходит о постепенном внедрении в сознание людей мысли о том, что они «различные», так как сработала же пропаганда о необходимости разобщения двух частей одного украинцев – и народа русских. Вот и при с китайцами за океаном лелеют надежду неспешно расколоть великую нацию.
Следующий опорный столп китайского самосознания – отношение к событиям не столь далекого прошлого. Современный Китай был рожден в середине прошлого века, в то время, когда поддерживаемый СССР Мао Цзэдун сотоварищи подвели линии под феодальным и колониальным прошлым страны. Официальная точка зрения гласит, что так перед китайцами открылась дорога к яркому будущему.
С определенными оговорками ее возможно принять: не обращая внимания на наличие определенных социальных неприятностей, Поднебесная сейчас есть одним из главных игроков в мире.
Второй участок работы западников – идеологические атаки на образ Мао Цзэдуна. Для обитателей Китая данный человек – знак страны, в котором они живут. Что-то наподобие Владимира Ленина для людей старшего поколения в Российской Федерации.
Фактически во всех весях и городах отечественного соседа имеется собственный монумент «великому кормчему».
Родители, приводящие ко мне собственных мелких детей, внушают им на самом понятном языке: «Глава Мао – хороший».
Изображения Мао помещают кроме того среди ликов буддийских святых. Имеется и ярые последователи его идей, каковые до сих пор стараются жить общинами в отдельных поселках: попав в том направлении, вы начинаете чувствовать себя как будто бы в годы «культурной революции».
Да, эта личность оставила в высшей степени неоднозначный след в истории. Не будем говорить о его стойкой нелюбви к нашей Отчизне – тут перемешались и отрицательные чувства в отношении «вождя всех народов», что авторитарно, не допуская возражений, руководил действиями Мао в тридцатые годы, и, быть может, врожденная нелюбовь к СССР.
Имеется к нему претензии и у соотечественников. Чего стоят одни лишь опыты «кормчего» по ускорению созревания и увеличению урожайности сельхозкультур… На рисовых полях, например, устанавливали освещение – так Мао сохранял надежду дать растениям дополнительную порцию света, дабы они не «простаивали» ночью.
Не говоря уже о его приобретшей известность кампании по уничтожению воробьев, из-за прожорливости которых якобы пропадала большая часть урожая. Эффект был, как мы знаем, совсем противоположный. Однако, заслуга Мао в том, что он сумел рассмотреть сущность китайского коммунистического перемещения, определить его главную движущую силу – многомиллионные крестьянские веса.
Что же ставит сейчас Запад в вину Мао? Чрезмерную жестокость. Китайцам пробуют внушить, что из-за непродуманных преобразований деревню поразил голод, жертвами которого стало тридцать миллионов все тех же крестьян.
Цифры, конечно же забраны с потолка, но агитационные способы весьма привычны: совершенно верно так же лично Иосифа Сталина обвиняли в запредельном насилии и жонглировали десятками «миллионов замученных».
Большая часть китайских «диссидентов» пока не решаются всецело очернять фигуру «великого кормчего», ограничиваясь сетованиям о том, что Мао во время «культурной революции» расправился с верными коммунистами.
Фу Цзе, бывший работник информагентства «Синьхуа», написал книгу «Империя Мао» о казненной во второй половине 60-ых годов XX века некой Линь Чжао, ее деятельности и жизни. Создатель с теплотой обрисовывает все главные этапы жизненного пути данной девушки, завоевавшей симпатии товарищей по партии не только женским обаянием, но и готовностью жертвовать собой для неспециализированного дела. В шестнадцать лет она примкнула к пребывавшим тогда в подполье коммунистам, рисковала судьбой для победы марксизма, а через десятилетие превратилась в ярого оппонента собственных некогда любимых кумиров.
Еще одна любимая тема китайских «диссидентов» – события на площади Тяньаньмэнь во второй половине 80-ых годов XX века. Либералы категорически настаивают на том, что вина за человеческие жертвы должна быть возложена на тогдашних фаворитов компартии, наследников Мао Цзэдуна.
Но имеется и вправду «больные» для властей Китая неприятности. Это иногда весьма нелегкие быта рабочих и условия труда и крестьян, коррупция, и экология. Ясно, все это официальные СМИ детально освещать и разбирать не желают.
Так что в большой степени благодаря как раз упрочнениям «инакомыслящих» в Китае были запущены громкие судебные процессы над продажными государственный служащими.
Наряду с этим объектами острой критики довольно часто становятся высшие первые лица государства. К примеру, оппозиционер Ю Цзе опубликовал книгу о бывшем премьере Государственного совета Вэнь Цзябао, назвав ее «Самый влиятельный актер Китая». Но, книга тут же была запрещена в стране.
Обычно обвинения, каковые выдвигает создатель, бездоказательны, или попросту вздорны. Ю Цзе уверяет, словно бы одной из обстоятельств обрушения строений на протяжении катастрофического землетрясения в провинции Сычуань в 2008 году стала не стихия, а низкий уровень качества строительства, о чем знали центральные власти, среди них и курировавший социальный блок Вэнь Цзябао. Но госслужащие якобы не бесплатно закрывали на это глаза.
Иначе, попытки правительства запретить неугодные им публикации малоэффективны: большая часть граждан может ознакомиться с ними, легко побывав в Гонконге. Не через чур оказывают помощь и репрессалии в отношении издателей и распространителей аналогичной литературы в стране. Неуклюже кроме этого выглядит предъявление «инакомыслящим» обвинений в совершении экономических правонарушений.
Громаднейшую известность взял случай с живописцем Ай Вэйвэй, которого официальный Пекин в конечном счете должен был высвободить. К тому же управление КНР все же допускает определенные «шалости», само давая очередной предлог для выдвижения обвинений в собственный адрес. Чего стоит лишь учеба в респектабельном американском институте дочери Главы КНР Си Цзиньпина…
Сейчас Пекин время от времени действует по лекалам, выкроенным в годы отечественной «перестройки». К примеру, на протяжении недавнего визита в Китай госсекретаря США Джона Керри его личной встречи удостоились четверо китайских защитников прав человека. «Правдолюбцы» посетовали, что им не позволяет развернуться в полную силу политика правительства собственной страны, направленная на ограничение доступа к ресурсам интернета.
Но Вашингтон отдает себе отчет в том, что выбирать не следует: Китай не только наиболее значимый торговый партнер, но и наиболее значимое звено всемирный цепочки разделения труда.
Нестабильность КНР будет означать свертывание производства, к примеру, электроники. Исходя из этого США ведут себя бережно, сравнительно не так давно они отказали в предоставлении убежища китайскому дипломату. Исходя из этого, например, конференции с участием инакомыслящих из Поднебесной довольно часто проводятся в Германии.
Сейчас Китай стоит перед очень нелегким выбором. В случае если власти начнут потакать «их» покровителям и диссидентам, то КНР неизбежно постигнет нелегкая судьба СССР. Остается преследовать инакомыслящих ветхими твёрдыми способами, пускай и отправившись на конфронтацию с Западом…
Иначе, в случае если китайское управление не откажется от иногда проглядывающего рвения обеспечить, первым делом, личное благополучие, то его популярность неминуемо упадет. Тогда дорога во власть будет открыта для агентов влияния и различных проходимцев Запада.
Андрей Лебедев
h2