На какой интеллектуальный ресурс опирается пекин при выработке политики в отношении москвы
«Необходимо помнить опыт СССР»
В декабре 2012 года Си Цзиньпин, только что избранный генсеком на 18-м съезде Компартии Китая (КПК), посещал юг КНР с инспекционной поездкой. На протяжении одной из остановок он сказал программную обращение, посвященную внутренней политике. «Из-за чего распался СССР? Из-за чего сгинула КПСС? Одна из наиболее значимых обстоятельств содержится в том, что в партии поколебалась вера в совершенства,— сказал генсек.— Нам нельзя забывать опыт СССР».
В собственной речи, которую после этого начали распространять среди участников ЦК и других начальников (как раз так она попала в гонконгские СМИ), Си объявил, что КПК обязана пристально изучить опыт КПСС, дабы не повторить ее судьбу. Скоро в партии началась образовательная кампания, на протяжении которой госслужащим показывали особые учебные фильмы о крушении СССР с подробным анализом обстоятельств: от некомпетентности и коррупции советского управления в вопросах экономики до влияния Запада.
Похожие фильмы, подготовленные отделом пропаганды ЦК и снабженные грифом секретности, показывали руководящим кадрам на протяжении «цветных революций» на территории бывшего СССР в середине 2000-х, а также в разгар «арабской весны». Всегда фильмы основывались на богатом аналитическом материале, что китайские русисты собрали при изучении обстоятельств распада СССР.
Масштабное изучение постсоветского пространства началось в Китае еще сейчас СССР, сразу после «бархатных революций» в Восточной Европе, и оно все еще длится. Как раз этим инсайдеры растолковывают большой уровень развития русистики в Китае.
Тогда как на западе по окончании победы в холодной войне урезали фонды на изучение России и увольняли ставших ненужными советологов («Власть» писала об этом в материале «Ярые советчики» в N19 от 19 мая 2014 года), китайская Компартия начала выделять огромные ресурсы на изучение бывшего СССР. «По окончании распада СССР интерес к Российской Федерации в инвестиции и Китай в ее изучение не только не уменьшились, но скорее увеличились»,— говорит «Власти» один из ведущих китайских русистов Фэн Юйцзюнь, возглавляющий Центр русских изучений при Китайской академии современных интернациональных взаимоотношений (КАСМО). Сперва главные силы были брошены на обнаружение обстоятельств провала КПСС и поиск противоядия — в следствии Китай, переживший ужесточение режима по окончании событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь, в 1992-м ответил перезапуском реформ Дэн Сяопина (а через 2 десятилетия стал второй экономикой мира). После этого Пекин применял школу специалистов по постсоветскому пространству для выстраивания стратегии в отношении уже новой России.
«Люди в управлении партии говорили, что русский не нужен»
Первые эксперты по России показались в императорском Китае, после этого в 1920-х годах экспертиза стала намного глубже благодаря учёбе и деятельности Коминтерна многих будущих фаворитов КПК в Москве. Но настоящая фундаментальная русистика показалась лишь во второй половине 40-ых годов XX века по окончании победы коммунистов в гражданской войне и образования КНР.
В 1950-е годы в Советском Альянсе прошли обучение тысячи китайских студентов, одновременно советские эксперты трудились в Китае, помогая закладывать базы ее экономики по примеру «старшего брата». «В Китае русистика начала увядать по окончании 1960-х годов, в то время, когда Хрущев отозвал из Китая советских экспертов. На протяжении «культурной революции» подготовились к войне с СССР, и изучение русского было нацелено на конфронтацию.
В школьные книжки русского вошли такие фразы, как «Бросай оружие!» и «Находись, кто идет?!». Был комплект в высшии учебные заведения, который связан с мыслью, что пригодятся армейские переводчики. А позже ничего этого не случилось, в этот самый момент начался уже совсем спад»,— вспоминает в беседе с «Властью» 71-летняя доктор наук Пекинского университета зарубежных языков Ли Иннань, дочь одного из основателей КПК Ли Лисаня (был доведен до самоубийства в годы «культурной революции») и его русской жены Елизаветы Кишкиной (по окончании смерти мужа отсидела восемь лет в одиночной камере колонии для особо важных осуждённых).
«1980-е годы для всей русистики были сверхтяжелыми. Кое-какие люди в управлении партии говорили, что русский не нужен, а нужен лишь английский язык ,— говорит Ли Иннань.— Но тут произошёл распад СССР, что напугал многих в Китае, вызвал тревогу и необходимость языка и изучения, и всего остального. Позже началась дикая приграничная торговля.
Это дало всплеск — сходу потребовались переводчики. А с конца 1990-х годов отправился устойчивый рост по всему Китаю: расширение набора круга и увеличение студентов институтов, в которых преподают русистику». По словам Ли, в конце 1990-х по всему Китаю было около 70 институтов, где преподавали русский. Сейчас, по данным Министерства образования КНР за 2013 год, специальность «русский литература и язык» преподается в 137 вузах.
Неспециализированное число студентов-русистов в Китае превышает 20 тыс. человек, русский язык изучают до 60 тыс.
Многие китайцы едут получать образование Россию. Не смотря на то, что официальная квота на бюджетные места в русских вузах для граждан КНР образовывает 300 мест в год, согласно данным Министерства образования страны, каждый год в Российской Федерации приезжают обучаться до 6 тыс. китайцев. Действительно, это только 1,5% от граждан Китая, приобретающих образование за границей (к примеру, США принимают 58% из практически 400 тыс. китайцев, обучающихся за пределами КНР).
Причем, по словам Ли Иннань, «в Россию едут не лучшие, по причине того, что сливки снимает Запад — в том направлении едут отличники либо весьма богатые». «По большей части это середняки, дети не весьма богатых, но и не самых бедных, каковые смогут оплатить зарубежное образование. Приезжая в Россию, весьма многие выходят из-под контроля своих родителей, начинаются тусовки.
И вот, прокантовавшись пять-семь лет, таковой студент еле-еле может связать два слова,— говорит она.— Действительно, имеется молодежь, которая вправду обучалась и прекрасно говорит. Имеется и китайцы, каковые с детства жили в Российской Федерации, обучались в том месте, идеально говорят на двух языках и обладают русской культурой».
В следствии в Китае появился достаточный пул людей с хорошим русским, талантливых стать высококлассными специалистами по России, так что бизнесу и властям имеется из кого выбирать.
«Изменился не только профиль клиентов»
С момента распада СССР структура китайского спроса на знания о России заметно изменилась. «В случае если раньше знания о России были необходимы ЦК, гражданским и силовым ведомствам, то сейчас по мере роста товарооборота запрос на исследование русских реалий исходит от корпораций,— говорит «Власти» Лю Цянь из Центра энергетической стратегии при Китайском университете нефти.— Изменился не только профиль клиентов, но и темперамент запроса. В случае если раньше специалисты по большей части занимались внешней и внутренней политикой России, военно-стратегическими вопросами, и историей и культурой, то с 2000-х годов деятельно развиваются исследования экономики, энергетики, права, финансов — всего того, что необходимо для практики».
Главный спрос так же, как и прежде исходит от правительства, говорят китайские специалисты. Главные потребители информации — ЦК партии и особенно его малая руководящая коммисия по внешней политики (главной орган принятия внешнеполитических ответов в Китае, что возглавляет Си Цзиньпин), интернациональный отдел ЦК, структуры Народно-освободительной армии Китая (НОАК), МИД КНР, и Министерство безопасности государства — основная гражданская разведслужба страны.
Все больший интерес проявляют экономические ведомства: координирующий экономическую политику Государственный комитет по реформе и развитию (бывший Госплан), Министерство финансов, Минторг, Минсельхоз, Национальное управление по энергетике и другие. Как говорит «Власти» директор Университета России, Центральной Азии и Восточной Европы при Китайской академии публичных наук (КАОН) Ли Юнцюань, национальные и партийные ведомства нуждаются как в ситуативной аналитике по конкретным вопросам, так и на более долговременном взоре на развитие России. ЦК и МИД интересует максимально широкий круг вопросов, тогда как НОАК и экономические ведомства редко выходят за рамки собственного профиля.
Корпоративный спрос на аналитику по России зависит от масштаба бизнеса компании в Российской Федерации и на территории бывшего СССР. По словам Лю Цяня, самые информированные и активные — китайские энергетические государственной компании, наподобие нефтегазовых гигантов CNPC, Sinopec, CNOOC, угольной Shenhua либо электроэнергетических компаний, таких как Guodian, Huadian и State Grid Company.
На втором месте идут денежные университеты, каковые все больше кредитуют проекты в Российской Федерации: суверенный фонд China Investment Corporation, China Development Bank (аналог российского ВЭБа), и большие государственные банки наподобие ICBC и Bank of China. Частные компании до тех пор пока менее активны, отмечает Фэн Юйцзюнь, но их интерес растет по мере развития русских проектов. Сейчас деятельно наращивают собственные знания о рынке РФ представители автомобильной отрасли, к примеру Great Wall либо выстроивший в Калужской области завод по производству стекла Fuyao Glass.
Потребности в аналитике удовлетворяют в первую очередь личные кадры — госслужащие, сотрудники и военные компаний. самый обширный штат русистов в распоряжении МИДа: эксперты с русским языком трудятся не только в Российской Федерации, но и в других государствах постсоветского пространства (до тех пор пока что китайская дипломатия испытывает проблемы с системным воспитанием кадров, обладающих центральноазиатскими и закавказскими языками).
По словам нескольких источников «Власти», организация дипслужбы КНР мало чем отличается от устройства МИДов вторых больших государств. Действительно, в отличие от русского МИДа, китайцы уделяют аналитике больше внимания, считает один из собеседников. Одновременно с этим многие отмечают пассивность работы консульства КНР в Москве по общению и сбору информации с источниками кроме собственных контрагентов в Министерстве Иностранных Дел Российской Федерации.
В этом нюансе китайцы, по неспециализированному признанию, заметно уступают не только западным дипмиссиям, но и представительству Тайваня (остров, что Российская Федерация официально признает частью КНР, представлен офисом тайбэйско-столичной координационной рабочей), где такая работа поставлена на системную базу. По отзывам нескольких собеседников «Власти», многие китайские дипломаты не отличаются широким кругозором: они смогут владеть русскимязыком значительно лучше среднего сотрудника консульства США, но знают о современной РФ — мало за пределами собственной узкой компетенции. Начальники нескольких российских федеральных СМИ, в которых в 2012 году публиковались предвыборные статьи Владимира Владимировича Путина, вспоминают, как затем представители китайского консульства в первый раз за многие годы напрашивались на встречу, выясняли, возможно ли эту газету приобрести, но, взяв отрицательный ответ, исчезали из поля зрения.
О работе китайской разведки отказались сказать все опрошенные «Властью» специалисты. Но, кое-какие представления об ее эффективности возможно взять из бесед с кругом российских потенциальных источников. Пишущие на чувствительные темы наподобие ВПК либо внешней политики, журналисты говорят, что часто по окончании выхода резонансных текстов им звонят китайские сотрудники и сходу начинают задавать вопросы об источниках информации.
Кое-какие перед звонком присылают в редакцию подарки — китайские календари либо пахучую гаоляновую водку. По слухам, употребляется и более сложная схема: людям предлагают стать «свободными консультантами» китайского правительства за определенное материальное вознаграждение. «Мы фиксируем стабильный и растущий интерес. В девяностых он касался по большей части ВПК и других разработок, но на данный момент сфера заинтересованностей китайцев заметно расширилась»,— говорит источник, близкий к ФСБ.
Сама работа активность китайской разведки в Российской Федерации не комментирует.
Личные аналитические подразделения, занимающейся Россией, имеется и во всех китайских госкомпаниях, трудящихся с российской федерацией. Сбор информации начинается с русских представительств, каковые укомплектованы русистами. У некоторых уровень русского так хорош, что они выступают по-русски на публичных дискуссиях в рамках опытных конференций и форумов.
Многие устанавливают тесные связи с регуляторами и российскими партнёрами, помогая им разобраться с китайскими реалиями. К примеру, собеседники «Власти» в банковской среде весьма высоко отзываются о вице-президентах русских «дочек» ICBC и Bank of China Лан Вэйцзе и Гао Ян, каковые превосходно говорят по-русски. Похожую репутацию имеет представитель китайской платежной системы China UnionPay (на нее, к примеру, по окончании отказа в обслуживании со стороны Visa и MasterCard перешел предприниматель Геннадий Тимченко) Фань Цзигуан.
Большие аналитические подразделения, занимающиеся Россией, имеется и в пекинских штаб-квартирах корпораций. оптимальнееотзываются о структурах нефтегазовой CNPC, на которую приходятся самые громкие российско-китайские сделки, к примеру нефтяной газовый 2009 контракт и контракт года 2014-го. По словам собеседников «Власти», родных к CNPC, компания нанимает во внутренние аналитические подразделения как китайцев, выпускников профильных русских институтов, так и бывших спецслужб и сотрудников Мида. «Это редкий пример американской совокупности revolving door, которая вообще-то для Китая не характерна»,— вычисляет один из них.
Кроме внутренней аналитики, власти Китая и государственной компании деятельно развивают рынок свободной экспертизы по России. «У ведомственных и корпоративных исследовательских организаций имеется собственные особенности. С одной стороны, они обладают закрытой информацией и лучше всех знают потребности управления. Иначе, они смогут сознательно либо несознательно подстраиваться под ожидания управления»,— растолковывает Ли Юнцюань из КАОН.
Как раз исходя из этого ведомства и корпорации заказывают изучения на стороне. К примеру, CNPC заказала сходу нескольким «мозговым центрам» изучения о возможностях русском властной совокупности до 2024 года и влиянии политического расклада на нефтяную отрасль РФ.
«По большей части это 30-40-летние»
Занимающиеся Россией аналитические структуры, существующие не в ведомств либо госкомпаний, возможно только условно назвать свободными от страны. Ключевую роль играется Китайская академия публичных наук (КАОН) — огромная совокупность научных центров, напоминающая гуманитарную составляющую РАН. Основной по масштабам «мозговой центр» — это возглавляемый Ли Юнцюанем Университет России, Центральной Азии и Восточной Европы (ИРВЕЦА, бывший Университет изучения СССР).
По словам Ли, под его началом трудится более чем 100 ученых, организованных в семь секторов (внутренняя политика, экономика, внешняя политика, история России, и Центральная Азия, постсоветские государства и Восточная Европа на западе СНГ). «Мы базисная исследовательская организация в современной русистике»,— говорит он.
ИРВЕЦА занимается как фактически наукой (а также публикует два ведущих отвлечённых издания по русистике: «Изучение России, Центральной Азии и Восточной Европы» и «Рынок России, Центральной Азии и Восточной Европы»), так и аналитическим сопровождением работы госструктур. «По большей части это справки по текущим вопросам. Реже — более долговременные изучения,— растолковывает Ли Юнцюань.— Все это оплачивается бюджетными деньгами в рамках замысел-заказа».
Государственной компании также пользуются одолжениями ИРВЕЦА, но значительно реже. Денежные возможности разрешают университету удерживать и развивать молодых экспертов. Заработная плат научного сотрудника — около $2 тыс. в месяц, ведущий научный сотрудник приобретает до $3 тыс. — больше, чем государственный служащий соответствующего ранга. «В случае если прийти на отечественные конференции, то по большей части это 30-40-летние ученые»,— говорит Ли Юнцюань.
Материальный вопрос решился практически в последнее десятилетие: в 1990-е КАОН сталкивалась с оттоком кадров, не смотря на то, что и не таким замечательным, как в Российской Федерации. «За последние 20 лет китайский ученый прошел путь от человека бомжеватого вида до респектабельного господина в хороших часах, что может угостить российских сотрудников обедом и поведать новости с конференции в Гарварде»,— вычисляет один из русских специалистов. Кроме относительно высокой заработной плата еще одна привлекательная черта работы в совокупности КАОН — возможность иметь всего один присутственный сутки, а другое время возможно трудиться из дома.
По словам опрошенных «Властью» китайских русистов, не смотря на то, что ИРВЕЦА — самый масштабный «мозговой центр» по России, многолюдность не есть отражением влияния на процесс принятия ответов. Куда более серьёзным с позиций принятия ответов есть второй think tank — Китайская академия современных интернациональных взаимоотношений (КАСМО).
ЦРУ на портале Центра открытых данных (Open source center) при директоре США по национальной разведке идентифицирует КАСМО как исследовательскую структуру при Министерстве госбезопасности КНР. Согласно точки зрения американских разведчиков, КАСМО — это часть восьмого (аналитического) управления МГБ, выведенная в первой половине 80-ых годов двадцатого века в отдельную легальную структуру.
Сообщение КАСМО со разведслужбами отмечают и многие зарубежные исследователи. «Они заняты совсем легальной деятельностью, легко у них имеется возможность трудиться с закрытыми источниками, и общаться с любыми людьми. Плюс канал яркой связи с высшим управлением через малую руководящую группу ЦК,— растолковывает один из собеседников «Власти», привычный с работой КАСМО.— В случае если искать реально влиятельных и качественных специалистов, то это основная точка входа».
Центр русских изучений КАСМО, что возглавляет 44-летний Фэн Юйцзюнь (он учился в Российской Федерации и трудился приглашенным исследователем в МГУ им. М. В. Ломоносова), насчитывает немногим более десяти человек. В отличие от академичной ИРВЕЦА, тут трудятся ежедневно, имеется и ночные аналитические дежурства.
Офис КАСМО — режимный объект, действительно, процедура прохода чуть менее строга, чем в вашингтонском офисе американской RAND Corporation (в том месте фиксируется, будет ли визитёр обсуждать с сотрудником тайную данные). Доклады КАСМО уходят напрямую управлению страны. культура написания и Вся инфраструктура текстов заточена на лидеров, дабы записки поступали в удобной для них форме — в отличие от чрезмерно академичных бумаг ИРВЕЦА.
Записки неизвестные — влиятельные читатели наподобие Си Цзиньпина либо премьера Ли Кэцяна никак не смогут оказать влияние на карьеру аналитика, в случае если намерено не займутся расспросами. Зарплаты в КАСМО ниже, чем в ИРВЕЦА, но высокая репутация «мозгового центра» завлекает много корпоративных клиентов. В Центре русских изучений КАСМО заказывают аналитику многие трудящиеся с российской федерацией государственной компании.
Помимо этого, компании приглашают сотрудников центра (в первую очередь самого Фэн Юйцзюня) выступать консультантами для топ-менеджмента, это не запрещаеться внутренними правилами КАСМО. Благодаря таковой работе аналитики глубоко загружены в контекст экономическую связей двух государств и смогут давать управлению максимально приближенные к практике рекомендации.
Китайский университет интернациональных изучений (КИМИ), приписанный к китайскому МИДу, похожий на КАСМО. Отдел евразийских изучений в нем возглавляет 42-летняя Чэнь Юйчжун (она стажировалась в МГИМО, и трудилась консулом в Хабаровске). Действительно, по отзывам собеседников «Власти», влияния на процесс принятия ответов у КИМИ меньше, чем у КАСМО, потому, что университет по большей части делает аналитические функции как раз для МИДа.
«В случае если сказать о влиянии на принятие ответов, то это в первую очередь пекинские центры. Тут серьёзна близость к управлению»,— отмечает Фэн Юйцзюнь. В этом китайская русистика напоминает американскую, где влияние специалиста во многом определяется его физическим нахождением в Вашингтоне.
Наряду с этим, как и в Соединенных Штатах, в Китае развиты сильные региональные школы русистики. Главные центры кроме столицы — это Шанхай и северо-восточные регионы КНР, в особенности центр граничащей с Россией провинции Хэйлунцзян Харбин.
Университеты в Харбине, и отделения КАОН в провинциях Хэйлунцзян, Ляонин и Цзилинь (в меньшей степени — в граничащих с Россией Внутренней Монголии и Синьцзян-Уйгурском независимом районе) считаются главными центрами компетенций по формированию Сибири и российского Дальнего Востока: местные ученые имеют больше шансов проводить полевые изучения, и лучше обладают контекстом приграничного сотрудничества. Главными клиентами их продукции кроме центральных органов, каковые иногда интересуются региональным измерением взаимоотношений с российской федерацией, являются местные власти (в трех провинциях северо-востока КНР живут более чем 110 млн человек).
Особняком стоит шанхайский Центр изучения России (ЦИР), заметный благодаря активности и харизматичности собственного фаворита — 65-летнего доктора наук Фэн Шаолэя. Именно он перевоплотил неизвестный Восточно-китайский педагогический университет в один из ведущих центров китайской русистики. В ЦИР трудятся 24 ученых, каковые занимаются всеми качествами современной России, центр издает авторитетный издание «Российские изучения» и проводит ежегодную конференцию русистов.
Сотрудники растолковывают удачи Фэна не только научным авторитетом, но и присущей шанхайцам стремлением и активностью установить интернациональные контакты. Сам Фэн получал образование СССР и вел направления по России и российско-китайским отношениях в ведущих университетах мира. На сайте ЦИР очень отмечается, что «доктор наук Фэн Шаолэй не только близко знаком с тактиками и выдающимися учёными в вопросах России, США и Европы, но и поддерживает научную сообщение с бывшим советником по нацбезопасности США, блестящим ученым в области стратегических изучений Збигневом Бжезинским, и бывшим министром экономики России Евгением Ясиным и другими влиятельными лицами».
Но, согласно точки зрения участников рынка, настоящее влияние шанхайского центра на выработку политики в отношении РФ ограничено: Фэн и его сотрудники пишут записки в ЦК, но они идут более продолжительным методом, чем записки того же КАСМО. «Пекинская среда все же достаточно консервативна, а шанхайцы были пионерами по формированию институциональных связей с русистами из других государств мира. В мастерстве тусовки им нет равных»,— утверждает один из экспертов.
Основная публичная платформа, которую задействует шанхайская команда русистов — интернациональный экспертный клуб «Валдай», в рамках которого русисты всех государств смогут обсуждать пути развития России, а раз в год — видеться с Владимиром Путиным и другими влиятельными фигурами. Фэн Шаолэй есть единственным китайским ученым, входящим в консультационный комитет клуба (в попечительский совет «Валдая» входит второй китаец — бывший заместитель главы Генштаба НОАК, 75-летний генерал Сюн Гуанькай, управляющий Китайский университет стратегических интернациональных изучений).
Помимо этого, Фэн и его сотрудники развили тесные связи с Советом по внешней и оборонной политике, что возглавляют Сергей Федор и Караганов Лукьянов. По большому счету институциональные связи в Российской Федерации имеют многие «мозговые центры»: ИРВЕЦА в основном общается с Университетом Дальнего Востока РАН, у КАСМО имеется диалог с Русским университетом стратегических изучений и Русским советом по интернациональным делам.
Фэн Шаолэй, пожалуй, единственный в Китае доктор наук, которому удалось собрать около себя в рамках института настоящую команду. Остальных известных русистов, трудящихся в университетах, считают скорее выдающимися одиночками, чем создателями школ. Среди них громаднейшим уважением в опытной среде, и среди государственныхы служащих пользуются 49-летний замдекана Школы интернациональных изучений Пекинского университета Гуань Гуйхай (кандидатскую он защитил в МГИМО), и 47-летний доктор наук Университета интернациональных изучений при столичном Университете Цинхуа (alma mater Си Цзиньпина и многих начальников КНР) У Дахуэй — бывший полковник Генштаба НОАК, после этого трудившийся в ИРВЕЦА.
Влияние отдельных русистов на формирование мнения и выработку политики управления в отношении РФ выяснить сложно: отношения между людьми уровня и русистами участников Политбюро куда менее тесные и индивидуальные, чем в тех же США. Более того, в случае если в сфере внешней политики и экономики 25 участников Политбюро иногда выполняют коллективные учебные сессии, приглашая специалистов на закрытые брифинги в резиденцию Чжуннаньхай, то при Си Цзиньпине, по словам собеседников «Власти», по русскому тематике таких сессий еще не было.
Большая часть инсайдеров вычисляют влиятельными не столько отдельных лиц, сколько организации, выделяя наряду с этим КАСМО. В этом смысле имеют влияние как Фэн Юйцзюнь, так и его глава, 58-летний директор КАСМО Цзи Чжие (кроме этого русист). Не смотря на то, что определенный вес имеют и бывшие послы в Российской Федерации.
Среди них все собеседники «Власти» очень выделяют 79-летнего Ли Фэнлиня (был послом в 1995-1998 годах), что есть членом консультативного комитета при МИД КНР и управляет Центр изучения социального развития Евразии при Центре изучения вопросов развития при Госсовете (самый влиятельный экономический think tank).
Восходящих звезд в китайской русистике в отличие от американской много в силу низкого среднего возраста специалистов. Юный кадр, которого выделяют все собеседники «Власти»,— помощник Фэн Шаолэя в шанхайском ЦИР 37-летний Ян Чэн, один из ведущих экспертов по Центральной Азии (кроме русского обладает киргизским), имеющий "стаж работы" во внешнеполитическом ведомстве КНР (был третьим секретарем консульства в Москве). Многие самые востребованные специалисты прекрасно привычны между собой и систематично общаются, а также на закрытой группе в одной из китайских соцсетей и через совокупность Weixin.
«Мы о таком можем лишь грезить»
Сами китайские специалисты, как и их американские сотрудники, обожают сказать, что дела в русистике обстоят отнюдь не безоблачно. Важной проблемой собеседники «Власти» именуют сложность проведения изучений в Российской Федерации. «Довольно много бюрократических препон. какое количество времени необходимо израсходовать, дабы китайский ученый оформил визу в Российской Федерации? какое количество препятствий на местном уровне, дабы совершить полевые изучения?
Сходу появляются какие-то подозрения,— возмущается Ли Юйцюань из ЦИРВЕЦА.— То же самое справедливо в отношении русских уч
Случайная запись:
Клим Жуков про рождение революции: принципы внешнего воздействия
Статьи по теме:
Александр храмчихин: каким может быть 22 июня 2.0
То, что 22 июня 1941 года высшее советское управление испытало сильнейший шок и на пара дней потеряло свойство к осмысленным действиям, — факт очевидный….
Какое будущее ждет китай, и какое место в нем займет россия?
Итогом пленума ЦК Компартии Китая (КПК) стало принятие «дорожной карты», определяющей, как будет проходить очередной – пятый – этап реформы в этом…
Из каких республик состоял ссср. когда они стали отдельными государствами
Незадолго до празднования очередного нового года, 30 декабря 1922 г., из четырех республик было создано одно государство, названное СССР. Первоначально в…