Почему россия не теряет сибирь («open democracy», великобритания)

Автор: ·

Почему россия не теряет сибирь («open democracy», великобритания)

Чтобы выяснить кошмары страны, почитайте ее романы.

Вот один из них – о России. На дворе 2028 год, и в стране наконец восстановлена монархия. Россию ожидает святое, средневековое и отсталое будущее.

Она отгородилась ото всех Великой стеной, а в ее Тайной канцелярии агенты благословенного правителя расследуют акт незаконного оккультизма, что приводит их в гнев.

Шестнадцатью месяцами ранее в Москве задержали шестерых участников антирусской секты «Яросвет». Правонарушение сектантов было в том, что они нарисовали на белой корове карту России, позже убили ее, расчленили животное и стали развозить куски коровьего тела по отдаленным областям империи, скармливая мясо… чужестранцам.

Три эстонские старая женщина рядом от Пскова облизывали губы, наевшись холодца из коровьей головы; в Рославле белорусским батракам наделали котлет из коровьих передних ног; из грудинки сварили борщ и накормили им восемнадцать хохлов-челноков; из подбрюшья налепили пельменей и скормили китайским переселенцам в Барнауле; а японские колонисты на Дальнем Востоке полностью съели ее задние ноги. Тайная канцелярия выбила признания из этих антирусских еретиков. Но она нервничала и сильно тревожилась, по причине того, что не имела возможности отыскать потроха коровы.

Все это – сцены из гротескной сатиры Владимира Сорокина называющиеся «Сахарный Кремль», где описывается мир, в котором путинская власть создала нехороший из вероятных вариантов будущего России. Это феодальное государство, в котором Сибирь колонизировали азиаты, а китайцы заправляют торговлей кроме того в Москве. В данной империи все полезное делается в Китае – от машин, на которых ездят царёвы опричники, до галлюциногенных наркотиков, что употребляет царёв двор.

Сам святой правитель решил учить собственных детей на китайском. Для читателя из отечественного мира такое подобострастие перед Китаем должно быть таким же кошмаром, как и неофеодализм, по причине того, что наплыв в Сибирь миллионов мигрантов — это единственная вообразимая угроза существованию русского страны, не считая полузабытого кошмара атомного оружия.

Страхи 2008 года

Из-за экономического кризиса одна господствующая истерия начала сменять другую. Провалились сквозь землю все беседы о несостоятельных странах, о государствах-изгоях, о джихадистах с ядерным оружием. На их место пришел ужас перед усиливающимся Китаем, что, по всей видимости, решил установить собственный господство над миром со собственными всесокрушающими показателями ВВП и нескончаемыми армиями недорогой рабочей силы.

Запад отреагировал тем, что начал вкачивать огромные деньги в программы мозговых трестов по изучению китайской политики. Республиканцы в Соединенных Штатах стали изображать Китай в собственных агрессивных предвыборных роликах. Заметить эти тенденции возможно и в заглавиях появляющихся на прилавках книг, таких, как «В то время, когда Китай правит миром».

В Российской Федерации в 2008 году возродились страхи начала ХХ века. Все чаще стали говорить об публичных беспорядках, каковые дестабилизируют государство, и показались негромкие беседы о ползучем вторжении китайских мигрантов. К этому добавилась паранойя нового столетия, что Российская Федерация без модернизации может оказаться в полной зависимости от победоносного Китая, как в ужасных предсказаниях Сорокина.

И это сопровождалось сильным привкусом «желтой опасности» из 1990-х годов, о которой заговорили с открытием границ в Азии.

В частности, собственные заявления начали делать армейские. Командующий русскими сухопутными армиями генерал Сергей Скоков выступил с предостережением, что в будущем, «в случае если вести обращение о востоке, это возможно многомиллионная армия с классическими подходами к ведению военных действий». Главком ВМФ адмирал Владимир Высоцкий кроме этого открыто выразил собственную обеспокоенность.

В Арктике, заявил он, улучшается опасность, которая связана с «проникновением в том направлении стран, весьма деятельно и всеми методами продвигающих собственные интересы, в частности — Китая». Ужас был таким всепроникающим, что кроме того бывший «президент» Медведев предотвратил: в случае если Российская Федерация не будет развивать Дальний Восток, она может «все утратить».

Похоже, что больше всех тревожатся русские аналитики. Самые влиятельные в стране эксперты по зарубежным делам, такие, как Федор Сергей и Лукьянов Караганов, дают предупреждение в собственной работе для Валдайского клуба «Towards an Alliance of Europe» (К альянсу Европы), что в случае если ЕС и Российская Федерация не консолидируют силы для создания собственного полюса в интернациональных делах, то в грядущую эру «американо-китайской биполярности» они будут обречены на ненужность.

Сергей Караганов, дававший советы Ельцину, Путину и Медведеву, мрачно пророчествует о том, что «российские регионы к востоку от Урала и, в первую очередь, Дальний Восток России преобразовываются в сырьевой придаток усиливающегося Китая». В таких важных изданиях, как издание «Специалист», звучат сенсационные утверждения о том, что в Российской Федерации уже живут миллионы китайцев.

Кое-какие таблоиды начали пронзительно кричать о том, что китайцы живут в огромных лагерях в лесах, в тайге, которая так непроходима, что их неимеетвозможности отыскать кроме того ФСБ. В том месте они создают плацдармы для «захвата».

Это стало причиной волны китаефобии и китаемании в рядах русском элиты. азиатские снадобья и Тибетские лекарства все больше входят в моду. Говорят, что дочь Путина вольно обладает китайским а также корейским, и что ни один внешнеполитический сановник ничего не следует, если он к 2010 году хотя бы два раза не побывал в Пекине.

В то время, когда я искал в Москве материал для собственной новой книги, мне показалось, что любой значимый человек из русского перечня «Who is who» жаждал поболтать о Китае – от медведевского единомышленника Игоря Юргенса до бывшего кремлевского пиарщика Глеба Павловского. И весьма многие из них утверждали, что к ним пришло «озарение» довольно великой китайской стратегии, в то время, когда они прочли сборник произведений Конфуция. А в то время, когда удалось сфотографировать внутреннее убранство кабинета Владислава Суркова, то оказалось, что у «серого кардинала» также имеются китайские иероглифы: надпись кистью у Суркова в шкафу, гласит «суверенная народовластие».

Как и большая часть остальных аналитиков, я начал ездить в Китай лишь в 2008 году. В то время, когда я в первый раз прибыл во мокрый Шанхай и взглянуть на стеклянные башни Пудуна, каковые росли, как грибы, то сперва я заметил в них отражение упадка Запада. С самых первых встреч мне больше всего запомнились цифры: миллиард с лишним потребителей, триллионы юаней, миллионы ученых, двузначные цифры роста ВВП.

Но одна цифра запомнилась мне больше всего. Население российского Дальнего Востока образовывает 6,5 миллиона человек, а в трех приграничных китайских регионах живёт больше ста миллионов. У меня появился навязчивый образ голландской плотины, которая сдерживает море. Особенно по окончании того, как я побродил по историческому музею на площади Тяньаньмэнь и заметил карты имперского Китая, охватывающие территорию, где сейчас стоят города Владивосток и Хабаровск.

Быть может, разъеденная коррупцией и недееспособная Российская Федерация теряет Сибирь? Многие люди в Москве обреченно говорят, что это, пожалуй, неизбежно. Неужто это происходит в конечном итоге?

Немногие люди знают об этом точно. Да, мне нужно в том направлении ехать…

Факты на местах

Биробиджан должен был стать советской отчизной для иудеев. Эта попытка очевидно провалилась. Но в то время, когда я начал думать о том, куда мне направить собственные стопы в Сибири, в голове постоянно стали появляться мысли о легендарном китайском заселении сибирского Биробиджана. Это русский провинция с самым громадным числом китайских поселений.

Она сдала в аренду азиатским фермерам 14% собственных пахотных земель. А вместе с Хабаровским краем она дала сельскому хозяйству Китая 7500 квадратных километров собственных угодий. Я решил отправиться в том направлении, дабы узнать, не есть ли данный район размером с Нью-Джерси началом «утраты Сибири», а во мировых масштабах не только ее одной.

Специалисты из Пекина и Москвы сходятся в том, что в Российской Федерации живёт приблизительно полмиллиона китайцев, причем большая часть из них обосновалось в столице и в Петербурге. В то время, когда путешествуешь по Дальнему Востоку России, по-настоящему удивляет то, что так оно и имеется. В городах Биробиджан, Владивосток и Хабаровск живёт мало китайцев.

В том месте нет громадных «чайнатаунов», а жители и местные власти говорят, что их количество с годами все больше значительно уменьшается.

На первый взгляд думается, что иудеев в Биробиджане больше, чем китайцев. Их нет в этом мрачном городе и бедном, где улицы носят имена иудейских поэтов, писавших на идише, а власти украшены табличками с буквами на иврите. Местное население смеется над страхами москвичей.

Число китайских торговцев с годами всегда сокращается, по причине того, что их вытесняют оптовики из Китая. «Для чего таким богачам как китайцы трудиться на рынке? – задал вопрос меня один смущенный продавец посуды из Киргизии, в то время, когда я захотел определить, где они скрываются. – Китайцы тут громадные главы, они торгуют оптом либо обладают магазинами. Они собственные руки не пачкают».

Вызывающие удивление миграционные потоки в том месте такие же, как и везде в Российской Федерации – это мусульмане с Кавказа и из Центральной Азии. В Биробиджане, а также в Хабаровске и во Владивостоке много живут иммигранты из Азербайджана. За ними тянутся бессчётные таджики, киргизы и узбеки, бедные как голь перекатная. В этих городах их намного больше, чем китайцев. Самыми влиятельными семьями в Биробиджане стали иммигранты из Азербайджана.

Думается, что они всецело осуществляют контроль местную политику, производство пищевых продуктов, такси а также прокуратуру.

Согласно данным местного МВД, в области всего 2000 китайцев, и эта цифра всегда снижается. Госслужащие из этого министерства с неотёсанными, изрезанными шрамами лицами растолковали мне, что с середины 2000-х годов из-за совершенствования технологий и повышения зарплат граница фактически закрылась. Они клялись мне, что в Биробиджане ни один чужестранец неимеетвозможности уйти от контроля.

Я им поверил – забрать у них интервью мне удалось только по окончании того, как меня ненадолго задержали за «странное» поведение.

Дабы найти фактически китайцев, мне было нужно пара часов ехать по болотистым пустошам на юг от Биробиджана – до самой границы. Я проезжал через ветхие русские деревни с полуразвалившимися зданиями. По ним как словно бы прошлась эпидемия чумы.

Все смотрелись больными, ветхими либо хроническими пьяницами. Все казалось сломанным, изношенным – словом, капут. Местные обитатели чуть сводят концы с концами, живя на собственные пенсии и реализовывая на обочине ягоды и грибы.

Местные обитатели жалуются, что славяне больше не обрабатывают почву. Но и независимые китайские поселенцы-фермеры с середины 2000-х годов в том месте фактически не живут. Единственный, кого я обнаружилэтих несчастных русских задворках («Андрей»), поведал мне, что он дошел до края. «Легко тут через чур тяжело, — сообщил он, сидя в собственной избе. – Жизнь в Китае стала лучше, и в том месте значительно больше шансов.

Я возвращаюсь. Китай стал богаче, а Российская Федерация идет в никуда». У него трудятся лишь полуграмотные русские девушки из деревни. «Китайские рабочие через чур дороги.

В Китае имеется рабочие места получше», — жалуется он.

Дальше на юг от Биробиджана появляются кое-какие показатели китайского сельскохозяйственного труда. Практически все поля в том месте зеленеют от сои, а обрабатывают их мигранты из Китая. Но это не переселенцы, а наемные работники, живущие в бараках и не желающие оставаться в Российской Федерации.

Вместо того, дабы трудиться подолгу и отсылать деньги к себе, они в большинстве случаев выполняют в бараках по два-три сезона, а позже открывают собственное дело в Китае и в Россию уже не возвращаются. Компании запрещают им вольно передвигаться по стране, да и сами они опасаются поножовщины, враждебно настроенных пьяниц и по большому счету всех россиян.

Директор одной из китайских сельскохозяйственных компаний, трудящихся на юге области, растолковал мне, что ему все тяжелее набирать рабочих для отправки в Россию. По его расчетам, сейчас в этом регионе чуть наберется 6000 китайских рабочих, и эта цифра всегда сокращается. «Честно говоря, сейчас жизнь в Китае лучше, чем в Российской Федерации, — сообщил он. – Зарплаты в Китае растут, и не так долго осталось ждать у меня появятся значительные неприятности с вербовкой людей для работы в Российской Федерации».

Он больше всего опасается нехватки рабочей силы. Это весьма непохоже на «желтую опасность», о которой твердят в Москве, думающей, что вакансии срочно занимают мигранты, которых миллионы.

Демографический кризис в Китае

В то время, когда я отправился в Хабаровск, невообразимое количество насекомых с болот облепило собственными трупиками лобовое стекло. Но китайских фермеров в этом якобы самом многолюдном китайцами районе было весьма мало – и все, кого я встречал, говорили мне одну и ту же историю. А после этого, в то время, когда я проехал полпути до Владивостока, фермерские хозяйства провалились сквозь землю вовсе.

Колонизация Сибири, которая так очень сильно стращала меня, была мифом.

Попросту говоря, российские кошмары по поводу Китая не соответствуют демографическим реалиям соседнего страны, и уж тем более устремлениям мигрантов. Изучения и опросы показывают, что Российская Федерация в их перечне стоит на пятом либо на шестом месте. В большинстве случаев о ней думают те, кто не сумел добиться успеха в громадных приморских городах.

О России говорят как о ожесточённом и страшном месте, где полиция это настоящие разбойники. Вот из-за чего в Африке китайцев уже больше, чем в полупустом соседнем стране.

Но в первую очередь, Российская Федерация не теряет собственную Сибирь и не уступает ее китайским мигрантам по той причине, что Китай сам переживает демографический кризис. Он уже не есть страной с миллионом голодных и жадных до почвы крестьян, готовых отправиться куда угодно, кроме того в Сибирь. Последствия политики одного ребенка и увеличение заработных платов по мере экономического развития создали в Китае острый недостаток рабочей силы.

Часть трудоспособного населения в том месте в 2011 году начала понижаться, потому, что стали сказываться демографические последствия. По данным одного изучения, совершённого китайской Академией публичных наук, в приморских городах имеется более 10 миллионов рабочих вакансий. Ассоциация производителей Гонконга информирует, что 90% фирм еле набираютрабочих в нужном количестве, а дефицит в среднем образовывает 14%.

Вот из-за чего заманить китайцев на сельскохозяйственные плацдармы в Сибирь делается все тяжелее.

И это лишь первые показатели будущего демографического кризиса Китая. В целом рождаемость в том месте уже ниже, чем в Российской Федерации, в связи с чем КНР находится в нижней части мировых рейтингов. По расчетам ООН, при сохранении существующих тенденций к концу столетия численность населения в Китае опять станет меньше 1 миллиарда. Начиная приблизительно с 2020 года, Китай будет стареть стремительнее, чем любое второе общество во всемирной истории.

К 2025 году эра экспорта трудовых ресурсов из Китая подойдет к концу, а дети политики одного ребенка станут у себя на родине «драгоценным товаром». Со временем Китаю самому нужно будет заняться импортом рабочей силы, потому что в другом случае его ожидает застой от старения нации.

Кроме того те опасности, каковые рисует Сергей Караганов, говоря о превращении России в «сырьевой придаток» более состоятельного Китая, не соответствуют фактам. В Российской Федерации существует множество законов для предотвращения для того чтобы сценария. Чужестранцам на Дальнем Востоке не разрещаеться брать почву; в стране ужесточаются правила регулирования миграционных потоков; Москва инвестировала миллиарды долларов в развитие и возрождение Владивостока перед саммитом АТЭС, прошедшим в 2012 году.

Предприниматели во Владивостоке жалуются, что им необходимо больше китайских инвестиций, а национальный протекционизм лишь мешает этому. Обитатели города начинают смеяться, в то время, когда их задают вопросы о «вторжении мигрантов» и о том, как «Пекин скупает Сибирь».

Российская Федерация это отнюдь не сырьевой придаток Китая. Практически вся сибирская нефть, газ и нужные ископаемые находятся под контролем русских олигархов из национальных компаний. Имеется принадлежащие китайцам шахты, имеется инвестиции в нефтедобычу, но в целом они весьма незначительны если сравнивать с западными капиталовложениями в Российской Федерации.

Существуют замыслы предстоящей централизации данного процесса, для чего создается огромная национальная корпорация Дальнего Востока и развития Сибири. Она возьмёт приоритетный доступ к ресурсам всего этого широкого региона, и право самостоятельно выдавать лицензии на добычу нужных ископаемых – через головы региональных правительства. Подчиняться эта корпорация будет лишь Кремлю.

Так отчего же, зная все это, многие люди на русском Дальнем Востоке говорят о собственном страхе перед будущим в составе Китая? По причине того, что они опасаются слабости русского страны. Но это не имеет никакого отношения к долговременным тенденциям, да и к Китаю, фактически, также.

Бен Джуда ( Ben Judah)

Случайная запись:

Russia’s Geography Problem


Статьи по теме:

Метки: