Конфуций как советник китайского политбюро

Автор: ·

Конфуций как советник китайского политбюро

В Китае происходит самая настоящая «идеологическая революция». Отодвигаются в тень Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин а также Мао Цзэдун, без ссылок на которых еще сравнительно не так давно не обходились ни выступления фаворитов правящей Компартии, ни публицистов и статьи философов. В один момент все заметнее делается поощряемое властями восстановление этических сокровищ конфуцианства, в экономической и политике активно применяются формулы и понятия учения Конфуция.

Мудрец, приближенный к Правителю

Всю жизнь (551–479 до н.э.) древнекитайский мудрец Кун Фуцзы грезил занять влиятельный пост при повелителе какого-нибудь из неизменно соперничавших между собой царств, на каковые распалась еще сравнительно не так давно могущественная «сверхдержава» Чжоу. Но лишь на 51-м году судьбы он взял первую важную должность. Скоро наведя порядок в общественных работах, Конфуций был приближен к правителю царства Лу и выдвинут на должность главы МВД.

Но, его должность Сейчас скорее именовалась бы, скажем, «советник по нацбезопасности», так как для выживания в острой борьбе с соседними царствами повелитель Лу должен был одновременно и наращивать экономический и армейский потенциал, и умиротворять собственную знать, и решать неприятности внешних сношений. Благодаря рекомендациям Конфуция за три года царь добился во всех этих областях таких удач, что соседи забеспокоились.

Они подослали к владыке хорошеньких певичек, тот отдалился от национальных дел и скоро разрешил понять «действенному менеджеру», но притом строгому моралисту Конфуцию, что в его одолжениях потом не испытывает недостаток. Кун Фуцзы в качестве протеста на время покинул родную страну и «перешел на преподавательскую работу» – начал уделять больше внимания своим ученикам, число которых заметно выросло.

Странствующая школа Конфуция пользовалась успехом – ее слушателей приглашали на хорошие должности в различные царства. Дошедший до наших дней основной труд Конфуция «Лунь юй» («суждения и Беседы») именно и есть сборником конспектов занятий с Преподавателем. Если судить по книге, занятия шли в «интерактивной» манере и были похожи на «кейс стадиз» в современных бизнес-школах.

Двадцать «направлений лекций», то пространных, то очень кратких, стали для бесчисленных поколений китайцев совершенным чертежом гармоничного общества, в котором царят порядок и справедливость, а любой человек имеет собственные обязанности и права в семье и в стране. «Лунь на данный момент» был и остается книжкой национального управления, наставлением по домашним делам, эталоном личной морали и кодексом чести интеллигенции.

высокие чины и Признание все-таки пришли к Конфуцию, но лишь по окончании смерти. В его родном городе Цюйфу в провинции Шаньдун вырос целый мемориальный комплекс, где рядом от скромной могилы Преподавателя расположен широкий Храм, основной павильон которого покрыт золотистой черепицей, а фасад стоит на девяти опорных столбах, – все это надеялось в ветхом Китае лишь императору. Правители Поднебесной из китайских и «безжалостных» семейств посмертно награждали Конфуция все более званиями и высокими титулами, одно из которых взяло распространение – Совершенномудрый Преподаватель.

Подобно беседам Иисуса Христа, кроме этого записанным учениками и ставшим фундаментом европейской цивилизации, заветы Конфуция нашли отклик в умах и сердцах людей, сделали вероятным устойчивое развитие и единство китайской цивилизации. Преподаватель обобщил духовный опыт предшествующих поколений. Недаром он повторял: «Я не придумываю ничего нового, а передаю мудрость предшественников».

Конфуций создал детей и взаимоотношений чёткую систему родителей, старших и младших, подданных и правителей. Он не был основателем религии – не получал скрижали с заповедями и не общался напрямую с Небом. Но в собственных беседах Конфуций организовал этическую матрицу, которая идеально соответствовала духовным потребностям современных ему китайцев. Недаром первый храм в честь Совершенномудрого был выстроен рядом с его могилой уже на следующий год по окончании смерти, в 478 году до н.э.

Недаром как раз его учение устояло в острой борьбе с Лао Цзы и другими мыслителями той эры, с философами последующих столетий, и с пришедшими в Китай учениями Будды, Мухаммеда, Христа. «Матрица Конфуция» подвергалась определенной коррекции через толкования и многочисленные комментарии, но ее значимая часть лежит в базе развития китайской цивилизации в течении вот уже 25 столетий и, наверное, останется на своем законном месте еще весьма долго.

В самом Китае с именем Конфуция связывают как удачи, так и неудачи нации. Упадок маньчжурской семействе Цин, следовавшей наставлениям Конфуция и сначала значительно расширившей границы Поднебесной за счет Тибета, Монголии и Синьцзяна, стал для китайских революционеров обстоятельством разочарования в конфуцианстве.

С середины ХIХ века унизительные поражения еще сравнительно не так давно могущественного Срединного страны в войнах с японцами и европейцами следовали одно за вторым и стали причиной падению Цинской империи в 1911 году. Революционеры заметили обстоятельство поражений и отсталости Китая как раз в «закостенелом» конфуцианстве, которое-де привело нацию к отсталости. Обращение шла кроме того об отказе от иероглифов, каковые снабжали сообщение поколений.

Заняться борьбой с «матрицей Конфуция» помешали японская агрессия и гражданская война, Но антиконфуцианская традиция существовалаи дала ужасный рецидив в годы культурной революции (1966–1976) и особенно на протяжении кампании «критики Линь Бяо и Конфуция» (1972–1976).

Мао Цзэдун, взявший в юности стандартное конфуцианское образование и знавший наизусть «Лунь юй» и другие книги конфуцианского канона, в собственной политической деятельности неоднократно прибегал к идеям Преподавателя. Во время «насаждения и» большого скачка «народных коммун» Мао в собственных статьях обширно применял термин «датун» («великое единение») в смысле первой фазы коммунистического общества, ликвидирующего личную собственность.

Придуманная им для китайско-советских взаимоотношений 50-х годов формула «младший брат – старший брат» – это обычное проявление принципа «ли» («церемонии»), определяющего отношения в обществе и семье. Совокупность власти в Компартии, а после этого и стране Мао выстраивал также не только в соответствии с рекомендациями советских специалистов и Коминтерна, но и с заветами Конфуция о подчинении Правителю всех остальных уровней иерархии.

Освоившись в роли повелителя, по существу – нового Сына Неба, сын крестьянина из провинции Хунань повел себя так же, как первый мучитель учения Конфуция император Цинь Шихуанди, чье царство Цинь поглотило все другие царства и объединило Китай через два века по окончании смерти Преподавателя. Цинь Шихуанди приказал стереть с лица земли все записи бесед Преподавателя и расправился с частью его последователей.

Мао Цзэдун, со своей стороны, развернул травлю партийных, национальных, научных работников, скоро принявшую формы общенационального ее носителей и погрома культуры – интеллигенции. Возможно высказать предположение, что «великий кормчий» желал избавиться от всей культурной традиции Китая, заимствованный с Запада марксизм-ленинизм переосмыслить и стать основателем нового Учения, новым Конфуцием. Известный «цитатник», кое в чем напоминающий «суждения и Беседы» Кун Фуцзы, был создан с согласия Мао.

Идейная база реформ

Смерть Мао Цзэдуна во второй половине 70-ых годов двадцатого века, арест Цзян Цин и ее соратников из «банды четырех», возвращение из ссылки «идущего по пути Линь Бяо и Конфуция» Дэн Сяопина открыли перед Китаем возможность нормализации публичной и экономической судьбе. Одновременно с этим в стране появился острый «идейный вакуум», потому, что коммунистическая мысль была скомпрометирована маоистскими репрессиями и экономическими экспериментами, а классические религии оставались под запретом.

политическая дальнозоркость и Большое мужество потребовались Дэн Сяопину, дабы в этих условиях заговорить о «сяокан». Сравнительно не так давно репрессированный за «следование методом Конфуция» заимствовал у Преподавателя данный термин, означающий в хороших конфуцианских книгах «общество малого благоденствия».

Дэн Сяопин, возвратившись из ссылки в столицу измученной маоистскими опытами страны, не скрывал собственного восхищения фаворитом лишенного природных ресурсов Сингапура Ли Куан Ю, что растолковывал обстоятельство успеха собственного населенного на три четверти китайцами страны «народным конфуцианством». Открывая в первой половине 90-ых годов двадцатого века интернациональную конференцию по случаю 2545-летия со дня рождения Конфуция, глава правительства Ли выделил: «Мы не имели возможность преодолеть препятствия и наши трудности, если бы большинство населения Сингапура не вдохновлялось конфуцианскими сокровищами».

Перед глазами Дэн Сяопина была еще одна действующая модель конфуцианского страны – Тайвань. Сбежав на данный остров по окончании поражения от коммунистов на протяжении гражданской войны, Чан Кайши и его соратники по партии Гоминьдан положили в базу экономического и социального развития концепцию «сяокан». К концу 70-х годов Тайвань превратился в одного из «азиатских тигров» наровне с Японией, Республикой Корея, Гонконгом и Сингапуром, кроме этого входящими в регион «конфуцианской культуры».

Дэн Сяопин провозгласил начало открытости «и политики реформ» в декабре 1978 года. Про тесную сообщение модернизации с понятием «сяокан» он официально заявил в будущем году, видясь с премьером Японии Масаёси Охира, очень сведущим в конфуцианстве. Дэн Сяопин дал собственную интерпретацию «сяокан» – «общество средней зажиточности».

В последующие годы концепция «сяокан» была развита китайскими экономистами как производства и специфическая модель потребления, которая отличается от капиталистической концепции«большой уровень потребления – высокие затраты». Президент Академии публичных наук КНР Ма Хун растолковывал: «Мы будем стремиться при не весьма большом уровне доходов относительно прекрасно удовлетворять потребности населения, непрерывно и неспешно увеличивать зарплаты, побуждать его создавать социалистическую модель потребления, китайский сяокан». Ведущий русский эксперт по конфуцианству Леонард Переломов так нашёл значение выдвинутой Дэн Сяопином стратегии развития Китая: «Провозгласив «сяокан» знаком построения «социализма с китайской спецификой», Дэн Сяопин содействовал высвобождению энергии всего общества и нацелил его на новый курс – модернизацию страны».

Девизы правления

Реализуя стратегию «сяокан», преемники Дэн Сяопина выдвигали в ее контексте личные тактические программы. Традиция создания краткого лозунга, передающего основной суть текущей политики, уходит корнями в глубины китайской истории. Любой император при восхождении на трон провозглашал девиз, что содержал программу правления.

Девизом Дэн Сяопина можно считать «гайгэ кайфан» («реформы и открытость»).
Принявший бразды правления у Дэн Сяопина Цзян Цзэминь вошел в историю как создатель девиза «саньгэ дайбяо» («три представительства»). На ХVI съезде компартии Китая в 2002 году он выступил с докладом «Всесторонне вести строительство общества средней зажиточности и создавать новую обстановку для социализма с китайской спецификой». Для успехи данной цели Цзян Цзэминь и выдвинул собственную концепцию, которая тут же была единогласно включена в Устав Компартии.

Подразумевалось, что в КПК сейчас смогут вступать не только пролетарии и крестьяне, вместе с тем предприниматели, содействующие ускоренному экономическому развитию. Партийные теоретики отмечали, что концепция «трех представительств» вытекает из суждений одного из ранних продолжателей Конфуция, философа Мэн-цзы, что писал: «У правителя три драгоценности – почва, правление и народ».

Только что завершивший 10-летнее управление Компартией Ху Цзиньтао обогатил партийные пропагандистский лексикон и документы концепцией «хэсе» («гармонизации»), прямо заимствованной из Конфуция. Ху Цзиньтао своим девизом «гармонизации» заострил внимание на необходимости преодоления противоречий между ускоренным развитием городов и приморских районов Востока КНР и отставанием Севера и провинций Запада, на разрыве в доходах крестьян и горожан (последние составляли 60% населения).

Он смог добиться сглаживания этих и других острых противоречий и в некоей степени «гармонизировал» китайское общество. Но ширящееся недовольство разрывом между бедными и богатыми, вседозволенностью чиновников партийных и родственников руководителей остается основной угрозой политической стабильности. Это недовольство прорывается в материалах китайского Интернета, охватившего 500 млн. пользователей, в беспокойствах крестьян из-за неправомерного изъятия почвы под разные строительные проекты и жителей, выступающих в протест разрушения среды обитания вредными производствами.

Недовольство распространилось и среди влиятельных партийных кадров. Характерно выступление доктора наук Университета экономики АОН КНР Цзо Дапэя, ссылающегося на пара идеализированный зарубежный опыт борьбы со взятками: «Я желаю ударить в набат во имя китайского народа: его будущее и имущество в опасности! В Китае не только показалось большое количество «предпринимателей» наподобие российского Ходорковского, к нам идут страшные люди, похожие на итальянского премьера Берлускони!

Они желают не только разграбить общенародное достаток, но и заполучить политическую власть, что станет угрозой для любой современной демократии. Мы стоим не только перед настоящим капитализмом, но и перед самым коррумпированным тёмным капитализмом, где госслужащие пребывают в сговоре с бизнесом, а владеющие богатством и властью обладают всем. Нам необходимы не только серьёзная борьба и китайский Путин с обогатившимися на разграблении народа, нам нужно по-настоящему рассчитаться с теми, кто грабит народное имущество, с коррумпированными государственный служащими, каковые проталкивают капитализм для власти знати…»

Подобные настроения, наверное, разделял член Политбюро ЦК компартии китая Бо Силай, что в собственной 30-миллионной вотчине, городе Чунцине, развернул борьбу против преступников и коррупционеров, повел идеологическую кампанию «воспевания красного, искоренения тёмного» и, пользуясь помощью некоторых вторых лидеров, рассчитывал войти в состав Постоянного комитета Политбюро, являющегося коллективным начальником Китая. Не просто так предпринимательская и преступная деятельность его жены всплыла на поверхность на протяжении подготовки к ХVIII съезду компартии Китая, не смотря на то, что в самом Китае распространено убеждение в подобных «проделках» родственников и других лидеров. Лишь ценой очень болезненного для страны скандала и престижа партии удалось сохранить стабильность, снять возможность прихода к власти оппозиционных сил, смены вектора развития Китая.

Си Цзиньпин, что возглавил правящую партию на ее ХVIII съезде, скоро провозгласит личный девиз правления. Вероятнее девиз не будет позаимствован из трудов Маркса, Энгельса, Ленина либо Мао Цзэдуна. Практически незадолго до этого съезда, которому предстояло выяснить стратегическое развитие Китая на следующие 5–10 лет, состоялся 7-й пленум ЦК компартии китая, в материалах которого в первый раз провалились сквозь землю упоминания имен всех этих «преподавателей красного Китая».

Кроме того газеты Компартии незадолго до съезда публиковали статьи ученых, советовавших КПК прекратить быть «партией революции» и совсем стать «правящей партией», отражающей интересы всей нации. В следствии компромисса главных группировок упоминания «красных классиков» все же раздались в отчетном докладе Ху Цзиньтао. Но тенденция к отказу от их наследия налицо.

Мобилизующий лозунг на будущие годы должен быть приемлем для всего общества, а исходя из этого его оптимальнееизвлечь из «матрицы Конфуция». Как раз труды Преподавателя, изучаемые сейчас с начальной школы, зачитываемые с телеэкранов, применяемые при тестировании кандидатов на чиновничьи должности, становятся идеологической золотой серединой.

Конфуцианство способно совместить классические современные ценности и моральные ориентиры, акцентировать единства стабильности нации и необходимость государства перед лицом глобальных экономических сдерживания и «потрясений Китая». Что это будет за девиз, какие конкретно рекомендации Преподавателя будут использованы для ответа насущных неприятностей Китая – продемонстрирует скорое будущее.

Юрий Вадимович Тавровский — востоковед.

Случайная запись:

Открытие бюста философа Конфуция во внутреннем дворике БГУ


Статьи по теме:

Метки: