«Красная шапка» для бизнеса
В номинально коммунистической совокупности КНР предприниматели рассматриваются уже не как чужеродные элементы, а скорее, как партнеры компартии в деле повышения благосостояния и экономического развития страны народа. Подобное положение вещей в корне противоречит хорошей коммунистической идеологии. Но таковой ревизионизм – в полной мере логичное следствие нежелания фаворитов Компартии Китая изменять капиталистическое общество в сторону социализма, чтобы сохранить собственную ведущую роль в этом капиталистическом обществе.
Критерии приема новых участников в КПК ни при каких обстоятельствах не были строго регламентированными и иногда изменялись – в зависимости от требований текущего задач и момента, каковые находились перед государством и обществом. Во время увлечения идеями «громадного скачка» в 1958 – 1960 гг. и «великой пролетарской культурной революции» в 1966–1976 гг. главными параметрами приема помогали политическая благонадежность, идеологическая подкованность и преданность «партии».
А в периоды стабильности, в то время, когда партия отходила от радикальных преобразований и основной упор делала на ускорении экономразвития, ей требовались люди и специалисты, талантливые занимать управляющие должности. Довольно часто таких людей приходилось реабилитировать, другими словами возвращать им потерянный социальный статус по окончании завершения радикальных кампаний.
В декабре 1978-го ЦК КПК заявил об окончании классовой борьбы и о том, что отныне главной задачей для страны есть экономическая модернизация. Соответственно изменились и критерии комплекта: сейчас партия принимала в свои ряды представителей интеллигенции, экспертов-управленцев, но не представителей буржуазии, не смотря на то, что по мере разворачивания реформ рынок и становился все более открытым. Но, при громадном жажде, возможность обзавестись партийным билетом показалась и у предпринимателей, каковые, дабы обойти закон, выдавали собственные частные предприятия за кооперативные либо прибегали к вторым уловкам подобного рода.
В 1988-м коммерции и Государственный комитет промышленности рассказал о том, что участниками партии являются 15 процентов обладателей частных компаний. И это в условиях официального запрета на их прием в партию!
Тенденция к размыванию параметров комплекта стала причиной тому, что в конце 1980-х консервативно настроенные члены КПК открыто выступили против попрания партийной дисциплины. События 1989-го, в то время, когда студенты вышли на главную пекинскую площадь с требованиями демократизации страны, продемонстрировали правомерность таких настроений. В протестах, не таясь, учавствовали многие государственные служащие и члены партии, что свидетельствовало о появлении не только внешней, но и внутрипартийной оппозиции.
События на площади Тяньаньмэнь подействовали на вершину КПК как ушат холодной воды, и уже в декабре 1989-го генсек ЦК компартии китая Цзян Цзэминь выступил в Центральной партийной школе с речью и заявил начистоту: «Мы должны проследить за тем, дабы ведущие места в государственных органах и партии занимали преданные марксисты». За этим заявлением последовал последовательность мероприятий, направленных на то, дабы сократить влияние интеллигенции в компартии и укрепить подготовку кадров в ВУЗах.
Под предлогом борьбы с «буржуазным влиянием» начальники КПК запретили прием частных предпринимателей в партию. Те, кто уже был принят, больше не могли занимать официальные должности. Но запрет просуществовал не так продолжительно.
В начале XXI века компартия не только начала искать пути сближения с предпринимателями, но и разрабатывать идеологическое обоснование для их приема в партию.
Теория «трех представительств», о которой Цзян Цзэминь в первый раз упомянул в феврале 2000-го, стала главным средством, при помощи которого возможно было поменять статус КПК как представителя рабочего класса.
В соответствии с данной теории партия является представителем не только крестьян и рабочих, но и всех прогрессивных производительных сил общества, другими словами содействует формированию культуры и защищает интересы подавляющего большинства народа.
Так, партия поставила перед собой значительно более широкие задачи, нежели отстаивание заинтересованностей пролетариата. Эта установка была подхвачена партийной печатью, и, в конечном счете, наровне с идеями Мао Цзэдуна и теорией Дэн Сяопина составила идеологическое ядро КПК.
Наконец, 1 июля 2001-го в собственной речи, посвященной восьмидесятой годовщине образования КПК, Цзян Цзэминь официально выдвинул предложение об отмене запрета на прием предпринимателей в компартию. Оценивая проводимым политике и реформам открытости, он подчернул, что в китайском обществе показались частные предприниматели и научно-технический персонал, служащий китайских и зарубежных компаний. «Большая часть представителей новых социальных слоев внесли большой вклад в развитие производительных сил и содействуют построению социализма с китайской спецификой», – резюмировал партийный фаворит. Упомянув о том, что крестьяне и рабочие останутся главной опорой партии, Цзян Цзэминь сказал, что партии кроме этого необходимо «вобрать в себя лучшие элементы из вторых слоев общества».
С позиций консервативных участников партии, прием капиталистов в КПК равноценен измене коммунистическим совершенствам.
С позиций сохранения жизнеспособности политической партии – это закономерный движение. Помимо этого, стоит отыскать в памяти, что история Китая имела давешнюю традицию кооптации предпринимателей в когорту власть имущих. В средневековом Китае, в отличие от Запада, почвой обладали одни, а властью владели другие. Исходя из этого политический статус и землевладение значительно чаще не являлись взаимосвязанными понятиями.
Политический статус определялся не размерами наследственной либо приобретённой почвы, а занимаемым местом в деспотической иерархии. Для обретения власти частному землевладельцу нужно было стать функционером госаппарата. Привилегии и материальные блага распределялись значительно чаще через страну, другими словами через совокупность должностей, чинов, рангов и степеней.
Достаток приносило власть и снабжало политический статус только при обмене денег на власть, другими словами, попросту говоря – при покупке должности, чина либо ученой степени. В этом случае доходы от землевладения конвертировались во власть, место в госаппарате. В Китае богач имел возможность приобрести себе место в управляющей, в противном случае и в правящей структуре.
Этим разъясняется высокая глубокая консервативность и социальная мобильность китайского общества, где зарождающиеся капиталистические силы не формировали оппозиционеров императорской бюрократии, а просто поглощались ею.
Сейчас обстановка выглядит подобным образом: предприниматель приобретает политическую власть только в том случае, если делается коммунистом.
По данным анкетирования, совершённому западными исследователями пара лет назад, 40 процентов опрошенных ими капиталистов уже вступили в партию (это в два раза больше, чем в 1980-м), и вдобавок 20 процентов желали бы вступить. Высокая цифра, в случае если учесть, что всего в КПК состоит только около 5 процентов населения страны.
Цели для того чтобы сотрудничества, как для одной, так и для второй стороны очевидны. Партия избавляется от потенциальной, исходящей от капиталистов, угрозы политической стабильности общества. Наряду с этим для контроля над предпринимателями создаются партячейки на фирмах; действительно, их эффективность приводит к большим сомнениям.
Дело в том, что в связи с долгим запретом на прием предпринимателей в партию предприниматели прохладно относились к попыткам создания ячеек на их фирмах. В случае если же ячейки и существуют, то их роль возможно легко доведена до вздора.
Так, Чжан Жуйминь, президент корпорации «Хайер» – наибольшего в Китае производителя бытовых электроприборов – на вопрос о том, как оказалось, что он, глава компании, есть и начальником собственной парторганизации, ответил: «Я сам себя назначил парторгом. Вот и получается, что с самим собой распрей у меня быть неимеетвозможности, верно?».
Большая часть предпринимателей на вопрос о целях создания ячеек заученно отвечают, что, мол, партком существует для духовного и морального наставничества, крайне важно иметь духовный центр, в противном случае станешь безлюдной скорлупой. На самом же деле партячейка – это собственного рода политический страховой полис, а задача КПК – иметь «собственных людей» в каждом университете страны. Не считая политической подоплеки такое сотрудничество выгодно партии и по вторым обстоятельствам.
Так как частные «партийные предприниматели» развивают производство и тем самым повышают спрос на рабочие руки, и принимают активное участие в публичной деятельности, значительно чаще связанной с социальным обеспечением.
Что касается капиталистов, то они, со своей стороны, приобретают национальную опеку, доступ к денежным ресурсам (банки в стране принадлежат стране и не идут на сотрудничество с частными предпринимателями), юридическую защиту и смогут быть спокойны за собственные накопленные капиталы.
«Одеть красную шапку» – таким выражением в Китае обозначается необходимость получения национальной помощи, которую многие предприниматели вычисляют крайне важной при ведении громадного бизнеса.
О том, какие конкретно пользы может сулить капиталистам помощь КПК, возможно только догадываться, исходя из примеров, в то время, когда такое сотрудничество не заладилось. Достаточно отыскать в памяти историю корпорации «Хайер», которая в девяностые годы одним росчерком пера представителя власти была преобразована в муниципальную собственность города Циндао. Случилось это как раз в тот момент, в то время, когда ее частные обладатели планировали выгодно реализовать собственные акции на фондовой бирже…
Предприниматель Ян Жун, что обладал первым в истории КНР предприятием, взявшим регистрацию на нью-йоркской фондовой бирже, в 2003-м бежал в Соединенных Штатах из-за угроз со стороны правительства города Ляонин. Перечень его прегрешений был достаточно долгим, но в их основе лежала политическая подоплека. Во-первых, Ян рассорился со собственными покровителями из ляонинских государственныхы служащих, в то время, когда вздумал расходовать средства за пределами провинции.
После этого вступил в полемику с Нацбанком по вопросу владения большого пакета акций его собственной компании. В следствии Ян Жун лишился «красной шапки», по окончании чего был должен спасаться бегством.
А вот предприниматель Ван Ши – начальник «Чайна ванке», наибольшего жилищного девелопера страны – показал себя, как более узкий и умелый игрок, осознающий, как серьёзна лояльность партии для роста его личного благосостояния. В 1989-м Ван был в первых последовательностях собственных работников, выступивших в поддержку пекинских демонстраций. По слухам, за показанное фрондерство он совершил год в колонии.
Через много лет Ван, вставший к тому времени по служебной иерархии, объявил, что очень сильно сожалеет о собственном участии в манифестациях. Кроме того назвал это неточностью. Чем ближе Ван приближался к десятке богатейших людей страны, тем посильнее ему отказывала память.
В следствии в 2008-м, в то время, когда Ван Ши стал одним из самых богатых людей страны, она поменяла ему всецело: на все соответствующие запросы он отвечал через собственного пресс-секретаря, что ни при каких обстоятельствах не принимал участия в выступлениях 1989-го.
Достояние общественности стал недавний инцидент, свидетельствующий о финансовых махинаций и коррупции в высших эшелонах власти. В апреле с.г. известного политика Бо Силая исключили из состава ЦК и Политбюро Компартии Китая, а его жену Гу Кайлай, которая консультировала английских и американских предпринимателей, задержали по подозрению в причастности к убийству британского предпринимателя Нила Хейвуда.
Скандал разразился незадолго до изменений во властных структурах Китая, рассчетных на конец года. Бо Силай был одним из претендентов на вступление в верховный партийный орган Китая – Постоянный комитет Политбюро ЦК.
Лишь вот не всем понравилось, что глава парторганизации города Чунцин принялся бороться со взятками, несмотря на должности и лица, а заодно начал возрождать интерес к коллективистским сокровищам времен Мао…
Сегодняшняя коммунистическая риторика партийных начальников, в первую очередь, запланирована на малообразованную часть населения. Рядовому китайцу внушают, что страна провозгласила «особенный путь», что в Поднебесной идет построение «социализма с китайской спецификой», не смотря на то, что в действительности все политические вопросы решаются сугубо прагматично. Чем угрожает компартии кооптация предпринимателей, а Китаю – скатывание на путь «партийного капитализма?».
Разумеется, что власть будет существовать , пока партия сможет осуществлять контроль нарождающиеся политические силы, путевку в судьбу которым и дали экономические реформы КПК.
В полной мере приемлемым выходом для власти имел возможность бы стать возврат к идее построения социалистического общества – конечно, без левацких утопий в духе Мао Цзэдуна. Но партийные фавориты, по всей видимости, разглядывают данный вариант в качестве запасного. Пока же китайский бизнес с радостью примеряет «красные шапки».
Евгений Матяш
Случайная запись:
Брянска обл.Г.Почеп!Красная Шапочка
Статьи по теме:
-
Гороскоп на 2017 год для знаков зодиака стихии огонь
Тёплый Овен Это всем узнаваемые упрямцы. За последний год бедные барашки трудились из последних сил. Но грядет Петух и новый год даёт предупреждение о…
-
25 Незаменимых вещей для похода
9. Запасная пара обувиПоход это вам не что-либо как, а как-либо что. Он отличается от прогулки в городской черте. В кроссовочках возможно отбегать пара…
-
Неизменно непросто отличить дипломатическую риторику от официальной политики. Но их особенно сложно различать в Китае, где действия правительства так…