Золотой век китая

Октябрьский визит главы Европейского фонда денежной стабильности (EFSF) Клауса Реглинга (Klaus Regling) в Пекин, на протяжении которого он просил у китайских фаворитов помощи по спасению еврозоны, шокировал европейскую общественность.

В большинстве сообщений СМИ и комментариев ставился вопрос, прекратило ли избитое выражение Наполеона о том, что Китай – это дремлющий гигант, что в то время, когда проснется, потрясет мир, быть только эффектной фигурой речи, касающейся туманного будущего, и не стало ли оно на отечественных глазах действительностью. На такую идея имели возможность натолкнуть ставшие нередкими по окончании 2008 года «паломничества» европейцев в Пекин с просьбами о кредитах: как в прежние времена, в то время, когда в том месте на Драконьем престоле восседал китайский император, считавшийся в Срединном стране сыном небес.

Начало таким поездкам положили министры финансов государств-должников с периферии еврозоны, а в последних числахОктября, в то время, когда оказалось, что Европа не может сама совладать с кризисом, в том месте наконец показался и сам глава Европейского стабфонда. Не добывало лишь ритуальных поклонов коутоу (уже не те времена!), но содержание и контекст этих встреч еще десять лет назад казались совсем нереальными.

Как вышло, что Китай, все еще значительно более бедный, чем европейские страны, стал внезапно спасением для Европы перед лицом кризиса?

Успех китайской изменении

Решающим причиной явился успех китайской изменении последнего тридцатилетия. Его составляющими стали предприимчивость и трудолюбие китайцев, и авторитарная политическая совокупность, которая при собственной явной дисфункциональности и барьерах для развития была способна воплотить в судьбу проект, расписанный на десятилетия. В демократическом стране, где политики вынуждены нравиться избирателям и трудятся в значительно более узких временных рамках, это было бы нереально.

По концепции Дэна Сяопина финиша 70-х годов, на начальной стадии Китай должен был стать всемирный производителем и фабрикой недорогих товаров. на данный момент, в особенности в восточных провинциях, от модели недорогого производства (перемещающегося в другие страны – Бангладеш, Вьетнам, Шри-Ланку) начинают отказываться. Рабочие в южной провинции Гуандун получают уже 300-500 долларов в месяц и становятся все более сознательными в отношении собственных социальных потребностей.

Наследием фабрики мира были огромные золото-валючные резервы, появившиеся от экспортных излишков. А они, со своей стороны, были результатом осознанной политики занижения курса собственной валюты, дабы создаваемы в Китае товары (значительно чаще заграничными компаниями!) были конкурентоспособны по цене на мировых рынках. Излишки было необходимо куда-то инвестировать, и Китай стал кредитором США, вкладывая деньги в американские валюту и ценные бумаги.

на данный момент, в то время, когда Китай усиливает юань (по обещаниям, он будет расти на 5 процентов в год) и сам делается экспортером капитала, стратегическими целями его внешней политики стали диверсификация капиталовложений (дабы не впасть в излишнюю зависимость от Америки), приобретение зарубежных компаний, ценных бумаг и облигаций других государств (фактически на всех континентах).

Второй по окончании диверсификации элемент, что может склонить Китай к активности в Европе – это легко чистый бизнес. Сделать недорогие и успешные приобретения возможно именно на данный момент. В отличие от облигаций Португалии либо Греции бумаги EFSF имеют рейтинг ААА, т.е. были бы значительно более надёжной инвестицией.

Помимо этого Пекин усиливает собственный имидж стабилизатора глобальной экономики, выручающего из тяжелого положения самый нуждающихся. Не обращая внимания на факт, что Китай неспешно переходит на экономику, ориентированную на внутренний рынок, он остается в значительной степени зависимым от наибольшего наровне с США рынка для собственной продукции. Европейский кризис затрагивает миллионы китайских рабочих, которым не для кого создавать товары.

В 2008 году из-за замедления экономики Европы и США в Китае были уволены с работы около 26 миллионов человек – количество сопоставимое с населением Румынии. И это несет угрозу дестабилизации ситуации в стране. Если бы в ближайшее десятилетие подтвердились самые мрачные опасения министра Яцека Ростовского (Jacek Rostowski), и в Европе разразилась война, Китаю (для собственных заинтересованностей) было нужно бы отреагировать, потому, что трамплин роста начал бы уходить у него из-под ног.

Китай как глобальная держава

Побочным эффектом всех упомянутых выше действий есть, само собой разумеется, усиление политического влияния Пекина, не смотря на то, что он открещивается от этого в соответствии с официальной линии мирного развития. Сейчас Китай стал глобальной державой. У него имеется собственные интересы фактически во всех уголках мира, а решения, куда попадут очередные китайские миллиарды, не смогут не оказывать влияние на судьбы целых государств либо регионов (не смотря на то, что при Европы китайское присутствие не есть решающим причиной, а только существенно осложняет обстановку).

Визит Клауса Реглинга и обращение к Китаю за помощью кроме этого, без сомнений, компрометирует политику прав давления и человека на Китай в этом вопросе. Это смотрелось вызывающе большие сомнения и раньше, т.к. погрязшие в долгах и живущие не по средствам европейские общества не были способны ни на что большее, чем акты «плюшевого мученичества»: они предъявляли требования и ноты, в один момент пользуясь недорогой китайской продукцией, которая разрешала поддерживать спокойный потребительский стиль судьбы, воцарившийся на Западе. Если ты просишь очередной кредит, какие-либо напоминания о соблюдении прав человека становятся либо забавными, либо кроме того ужасными. Быть может, единственной страной, которая сможет позволить себе брать взаймы и в один момент клеймить Китай за несоблюдение западных стандартов, останутся США, чей статус сверхдержавы в ближайшие десятилетия, вероятнее, не пошатнется […]

Позиция Китая в мире делается все посильнее, и как показывает обстановка, кроме того США не смогут вынудить его повысить курс юаня. Но в соответствии с теории архитектора китайской модернизации Дэн Сяопина, для предстоящего развития Пекину нужна стабильность не только у себя, но и во всемирной политике.

Как сказал сам Дэн Сяопин: «Замечайте хладнокровно; берегите отечественное положение; тихо занимайтесь делами; не показывайте собственные возможности и ожидайте подходящего момента; ни при каких обстоятельствах не пробуйте забежать вперед и ни при каких обстоятельствах не покушайтесь на лидерство».

Если бы Китай (исходя из оптимистичного предположения, что это не повредит его внутренней ситуации) уже на данный момент «забежал вперед» и взял на себя ответственность за всю Европу либо кроме того мировую экономику, это имело возможность бы вызвать ответную реакцию развитых государств, которых испугает возможность наступления китайского века. Выход из тени связан для Пекина с громадным риском.

Что направляться из данной любопытной игры?

Существуют две школы и два соперничающих между собой взора на реальность. Первая говорит о статус-кво, т.е., что ничего не изменилось. Вклад Китая в Европейский стабилизационный фонд должен был составить приблизительно 100 млрд евро – всего 10 процентов от нужной суммы (440 млрд Европа собрала сама). При таких пропорциях ни о какой зависимости от Китая неимеетвозможности идти речи.

К тому же Китай был одним из вариантов: сразу после визита в Пекин Реглинг отправился в Токио, где получил от японского управления заверения, что они продолжат брать облигации (на данный момент у Японии 20 процентов облигаций EFSF). Рассматривались кроме этого упомянутые министром Ростовским Бразилия либо арабские государства. Сам Реглинг, казалось, удивился шуму в прессе и подчеркивал, что его поездка в Пекин не была ни за что переговорами, а лишь… простыми консультациями.

Второй подход предлагает более бурную картину действительности. Говорится о постепенном угасании Запада и наступающем веке Китая. Таким мнением шокировал всех в июне этого года венгерский глава правительства Виктор Орбан (Viktor Orban), которому вся европейская общественность прочила психиатрическую лечебницу.

Этот подход предполагает, что рост значения Китая будет постепенным, но его авторитет на глобальный порядок и мировую экономику будет неотвратимо усиливаться. Потому, что данный процесс растянется во времени, будущим историкам будет весьма сложно выбрать момент начала китайского столетия. Началось ли оно в 2008 году на протяжении Олимпиады в Пекине, которая должна была закончиться провалом, а стала огромным успехом, либо в первую волну глобального кризиса, либо в момент подключения Китая к спасению Европы (в случае если это случится)?

без сомнений одно: в случае если Пекину удастся сохранить стабильность во внутренней политике (это будет значительно сложнее, чем во внешней), время будет трудиться на него, а его переговорная позиция в отношениях с живущей не по средствам и задолжавшей Европой будет все посильнее.

Что китайцы смогут "настойчиво попросить" вместо (так как ясно, что они не дадут заработанные тяжелым трудом деньги за «благодарю» и дружеское похлопывание по плечу)?

Имеется множество направлений, в которых для Китая грядет хорошая конъюнктура: открытие рынков европейских публичных заказов для китайских компаний, отмена введенного во второй половине 80-ых годов XX века эмбарго на оружие, приобретение технологически развитых корпораций и европейских компаний, признание статуса свободной рыночной экономики, что устранит преграды для входа китайских концернов на рынки европейских.

Захочет ли Европа экономить и настойчиво трудиться, дабы противостоять китайскому вызову? Кто имел возможность бы в условиях парламентской народовластии победить на выборах и продолжительное время удерживать власть с таковой программой?

Польша, лежащая на рубежах Европы и вне евозоны, пользуется на данный момент пользами ситуациии своим хорошим экономическим состоянием, живя иными проблемами. Но скоро и до нас доберутся последствия изменяющейся расстановки сил, в которой на первый замысел выходят Бразилия, Россия, Индия и Китай (Бразилия, Российская Федерация, чье влияние делается все более заметным с 2009 года, Китай и Индия), не говоря уже о кризисе в Европе.

Последние 20 лет характеризовались политикой интеграции с Западом, но на данный момент, пожалуй, кроме того ее самые громадные энтузиасты смогут признать, что эта формула неспешно себя изживает. на данный момент Европа ничего не гарантирует, а пример Словакии говорит о том, что она может привести и к проблемам. Это уже не мир 80-х, где быть в Европе означало стать участников эксклюзивного клуба.

В таковой ситуации декабрьская поездка президента Польши Бронислава Коморовского (Bronislaw Komorowski) за Великую стенке может стать первым за много лет визитом польского политика аналогичного ранга в неевропейскую страну, что не будет высмеян ведущими СМИ. […] Это будет путешествие в малоизвестный мир XXI века, где все большее значение приобретают новые державы (Бразилия) и страны-цивилизации (Китай и Индия), возвращающееся по окончании продолжительно перерыва в игру.

Это совсем новый вызов, поднявшийся перед нами в двадцать первом веке. Вызов, избежать которого нам не удастся.

Источник.

Случайная запись:

• Железка.kg: ущерб или выгода?
• Жизнь и смерть всегда рядом

«Золотой век» российско-китайского сотрудничества

Статьи по теме:

• Сценарии развития китая до 2050 г.

  Виноградов Андрей Владимирович – начальник Центра политических прогнозов и исследований Университета Дальнего Востока РАН, профессор политологии ….

• Из китая стали уходить американские компании

  Несбывшиеся грезы и нарушенные обещания — всё, что осталось от надежд Соединённых Штатов, начавших в 2001 году свободную торговлю с Китаем. Фавориты США…

• Конец сша – это конец китая

  Уже через девять лет, в первой половине 20-ых годов XXI века, по окончании того, как Белый дом десятилетиями увеличивал бюджетный недостаток, кредиторы…