Резкий поворот в азиатской политике?

Автор: ·

Резкий поворот в азиатской политике?

Быть может, пару дней назад мы стали свидетелями кардинального поворота в индийско-китайских отношениях, каковые создадут принципиально новые уравнения баланса сил в азиатском регионе. Быть может, и нет. До тех пор пока мы имеем лишь потенциал для того чтобы трансформации, реализация же этого потенциала будет зависеть от десятков и тысяч тысяч событий в обеих их отношений и стран с внешним миром.

В ходе встречи участника Политбюро и Секретариата ЦК Компартии Китая, заведующего Отделом ЦК компартии китая по организационной работе (та самая должность, которую занимал И.В.Сталин перед тем, как он стал тем И.В.Сталиным, которого мы знаем) Ли Юаньчао и ведущего китайского дипломата, участника Государственного совета КНР Дай Бинго 14 июля в Пекине с делегацией Компартии Индии (марксистской) во главе с участником Политбюро Ситарамом Ячури, только что переизбранным в верхнюю палату индийского парламента, было заявлено, что Китай готов поддержать Индию в усилиях по борьбе за статус постоянного участника Совбеза ООН в рамках проводимой на данный момент реформы ООН.

Китай не против заявки Индии на место в СБ ООН,—сообщил Дай Бинго, выделив, что нежелание Китая озвучить собственную помощь связано с ответом Индии выдвигаться вместе с Японией, Бразилией и Германией, так называемой группой «G4». Он пояснил, что Китай ни при каких обстоятельствах не сможет принять членство Японии в Совбезе по обстоятельствам «исторического багажа». Дай Бинго подчернул, что КНР готова отказаться от особенных взаимоотношений с Пакистаном, если они осложняют отношения с Индией, разъяснив, что присутствие Китая в контролируемой Пакистаном части Кашмира ограничивается «гуманитарной помощью» по окончании разрушительнейшего стихийного бедствия.

Заморские варвары

Само собой разумеется, это возможно реакцией на встречу аммериканского президента Б. Обамы с Далай-ламой, но заметно, что Китай уже устал от постоянных скоординированных упрочнений этого американского страны наносить КНР ущерб в разных областях. В народном Китае достаточно справедливо уверенны, что встреча Обамы с Далай-ламой намеренно и целенаправленно причиняет «урон главным заинтересованностям китайской стороны и ущерб китайско-американским отношениям» (не говоря уже о «эмоциях китайского народа» — Восток так как, вправду, дело весьма узкое).

В большинстве случаев сдержанная основная газета китайских коммунистов Женьминь Жибао, комментируя слова Главы Объединенного комитета глав штабов ВС США Майка Маллена, что «в действительности, Китай уже стал всемирный державой», пишет в передовой статье: «Вопрос о том, есть ли Китай всемирный державой – не новый. За ним стоит значение теории об ответственности Китая.

Принципиально важно не то, как американские госслужащие говорят о КНР, в противном случае, смогут ли США разглядывать Китай в качестве равноправного партнера… США нужно осознать то, что препятствием для развития китайско-американских контактов отнюдь не есть недостаточная прозрачность китайской армии либо агрессивная позиция Китая. Основной обстоятельством есть то, что за открытыми высказываниями США всегда скрываются сдерживающие факторы, иногда кроме этого видятся настоящие действия, затрагивающие коренные интересы Китая.

Каждая страна, которая может уважать другие страны, возьмёт уважение. Вопросы Южно-китайского моря продемонстрировали направление политики и сложную позицию США. На протяжении ухудшения споров Соединенные Штаты, будучи самой сильной региональной военной силой, не стремились к устранению распрей, напротив, пробовали извлечь для себя пользу из них».

Женьминь Жибао резюмирует: «При продвижении двусторонних военных взаимоотношений Китай и США сталкиваются с редкими возможностями. Как эти возможности перевоплотить в действительность? Это вопрос так же, как и прежде требует общих усилий сторон.

Но прежде всего Соединенным Штатам нужно любой раз показывать собственный искреннее намерение уважать, доверять Китаю, относиться к стране на равных и стремиться к обоюдной пользе. Это и имеется верный путь общения с КНР. Будь то «поднимающаяся страна» либо уже «мировая держава», Китай остается Китаем».

Китай остается Китаем

Видно, что КНР больше не желает либо неимеетвозможности молчать. Но ей необходимы союзники. В беседе с Ячури Ли Юаньчао подчернул, что «как две большие страны третьего мира Индия и Китай владеют широким кругом неспециализированных заинтересованностей. Активное упрочнение двустороннего добрососедства, сотрудничества и дружбы имеет серьёзное значение для поддержания мира, процветания и стабильности в двух государствах, а также в Азиатско-Тихоокеанском регионе и во всем мире».

на данный момент КНР — это не изолированная экономика, а одна из наибольших торговых государств. Нельзя исключать, что Китай, а после этого и Индия превзойдут США по полному размеру в наше время в ближайшие пара десятилетий. Обе государства желают стать главной силой в Южной Азии в скором времени.

Само собой разумеется, интересы двух государств смогут на большом растоянии расходиться, они пробуют торговаться, применять узкие, но сложные элементы принуждения в отношении друг друга. Это обычная дипломатическая практика. Но сам по себе ход народного Китая в сторону Индии в части постоянного членства в Совбезе в полной мере может оказаться важным.

Не обращая внимания на дипломатические шероховатости, индийско-китайские отношения будут неизбежно динамично развиваться. Экономические связи между двумя государствами быстро растут. Китай — наибольший торговый партнер Индии, а Индия в перечне партнеров КНР занимает серьёзную десятую позицию. Согласно расчетам, торговый оборот, что на данный момент превышает 60 млрд. рублей, к 2015 году удвоится.

Но серьёзным остается то, что рынки Индии и Китая в совокупности превосходят каждые другие. Помимо этого, внутренний спрос на этих рынках не уменьшается, как в развитых государствах, а увеличивается, и не только вследствие того что население этих двух государств образовывает 40% мирового, но и за счет вовлечения все новых и новых слоев населения в товарную экономику.

Примечательно, что модернизационные программы в Индии и Китае шли по расходящимся направлениям, что кроме другого стало причиной тому, что на мировых рынках индийские и китайские компании практически не соперничают между собой (с ответственным исключением обеспечения поставок нефти), а народные хозяйства обеих государств взаимно дополняют друг друга. Укрепляется и сотрудничество в области образования и культуры, индийское правительство сравнительно не так давно признало дипломы медицинских институтов КНР.

2011-й год — это не 1962-й, год индийско-китайского конфликта, случившегося в один момент с кубинским ракетным кризисом, в то время, когда СССР и США были через чур заняты приятель втором, дабы обращать внимание на Южную и Юго-Восточную Азию. Преддефолтные американские Соединенные Штаты не смогут уже«» собственные интересы, а СССР прекратил собственный существование в качестве одного из двух полюсов всемирный внешней политики.

Подозрения Индии

В течение долгого времени сложившаяся в индийской внешнеполитической культуре концепция Химерики – понятие, производное от британских слов Сhina – Америка и Китай и обозначающее биполярную картину мира, где идет сотрудничество и противостояние двух сверхдержав – США и Народного Китая, в большой степени мешала формированию взаимоотношений между двумя великими азиатскими державами, чье население в совокупности образовывает две пятых человечества. В индийской политической лексике употребляется и термин G-2 – «громадная двойка», отражающий геополитическое видение мира индийскими кругами, важными за стратегические разработки.

Индийский истеблишмент, желающий стать если не всемирный, то региональной сверхдержавой, и исторически имеющий сложные отношения с КНР, пробует оказывать влияние на недопущение создания двухполюсного мира, причем Китай виделся более близкой угрозой и более страшным соперником.

В азиатской политике один из базисных правил дипломатии — принцип взаимности — по большому счету говоря, учитывая исторические традиции от сипайских опиумных войн и восстаний до борьбы за деколонизацию и разгрома Гоминьдана,играется более ключевую роль, чем в западных государствах.

Критика Индии в китайских медиа концентрируется около неприятности «раскольнической» деятельности Далай-ламы и антикитайских протестов тибетских активистов. По окончании важных беспорядков в Лхасе китайское публичное вывод критически настроено в отношении Далай-государств и ламы, его поддерживающих. Пекин был обижен тем, что в Дели всегда разыгрывали тибетскую карту.

В ответ китайское правительство начало выдавать визы для обитателей индийских территорий Кашмира и Аруначал-Прадеша, где сильны сепаратистские настроения, для визита КНР без предъявления индийских паспортов. Наряду с этим Китай официально вычисляет части двух штатов «оспариваемыми территориями». Индийские власти снова начали обвинять Китай в помощи сепаратистских вооруженных групп, действующих вдоль восточной границы страны.

Необходимо понимать, что Дели имеет возможность войти в альянс с странами, опасающимися роста Китая, такими, как Япония либо Вьетнам. Не нужно забывать, что КНР вовлечена в споры за территорию с Филиппинами, Малайзией, Японией, Вьетнамом и южной Кореей по вопросу принадлежности островов Спратли и Парасельских островов в Южно-Китайском море, приведшей уже к вспышке «войны географических названий» — Ханой начал ссылаться на Южно-Китайское море как на «Восточное море», а древний союзник США— Манила —как на «Западно-Филиппинское море» (но, Пекин равнодушно увидел, что термин «Южно-Китайское море обширно признан интернациональным сообществом»).

На встрече военных министров на протяжении июньского сингапурского саммита по азиатской безопасности появился неприятный скандал по вопросу юрисдикции островов, а Манила при помощи США начала организовывать помощь среди 10 государств — участников Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) собственной позиции преобразования практически десятилетней давности совместной декларации о Южно-Китайском море в носящий обязывающий темперамент «кодекс поведения».

Сенсационный обмен армейскими визитами на самом высоком уровне Соединенными Штатами и Вьетнамом лишь усилил подозрения в Пекине. Та дипломатическая легкость, подтверждающая ветхую пословицу, что мировая политика это сотрудничество текущих национальных заинтересованностей, а не постоянство друзей либо неприятелей в межправительственных отношениях, с которой Вьетнам, делающий вид, что забыл напалмовые и химические бомбёжки со стороны «цивилизаторов» из америки, принял ухаживания американских Соединенных штатов в их рвении держать в узде рост влияния Народного Китая в регионе Южно-Китайского моря, неимеетвозможности не приводить к китайской дипломатии.

Помимо этого, в Соединенных Штатах имеется антикитайские силы, пробующие подготовить базу для втягивания Индии в антикитайский альянс из америки, Японии, Австралии и Тайваня, данные государства уже проводили совместные военно-морские манёвры.

Часть индийского политического истеблишмента всегда говорит об идее геостратегического окружения Индии Китаем, выдвинутой правыми геополитиками в Соединенных Штатах, каковые привлекли интерес индийских политологов к китайскому участию в реконструкции морских портов в Мьянме, Пакистане, Шри и Бангладеш-Ланке, назвавшими его «жемчужным ожерельем, удушающим Индию».

Однако, китайская дипломатия так же, как и прежде сосредоточена на обеспечении «мирного подъема страны» — она направлена не на агрессию, а на защиту экономических завоеваний страны, ее коренных торговых и инвестиционных заинтересованностей.

Индустриализация и в Китае, и в Индии требуют свободного транзита источников энергии через Малаккский пролив и Индийский океан. Масштабные инвестиции Китая в горнодобывающие отрасли Латинской Америки и Африки требуют для собственной защиты создания сильного ВМФ, причем естественными театрами его действий будут Индийский и Негромкий океаны.

Непал – не поле боя, а перекресток сотрудничества.

Шла активная борьба и за Непал. По окончании того, как маоисты стали наибольшей политической силой в демократическом Непале, в Дели появилась озабоченность утратой Непала, традиционно находящегося в сфере ее влияния (ранее, перед тем как двусторонние отношения ухудшились, Китай имплицитно признавал, что многие из соседних государств Южной Азии находятся в зоне индийского влияния).

Но пару дней назад китайский Фонд Азиатско-сотрудничества и Тихоокеанского обмена (ФАТОС) при помощи со стороны правительства КНР опубликовал проект инвестиций размером в 3 млрд. долларов в «особенной территории развития» в городе Лумбини в Непале, что кое-какие вычисляют местом рождения Будды (ваши авторы придерживаются другой, более классической точки зрения, что Шакьямуни появился в Ориссе в Индии). В случае если исключить пеших паломников из Индии, то Лумбини на данный момент посещают около 100 тысяч туристов в год. Для кардинального повышения этого числа планируется создание центра туризма, образования и паломничества по модели Мекки и Медины в Саудовской Аравии в части строительства дорог, отелей, проектов и туристических центров в области электроэнергетики.

Не смотря на то, что ФАТОС известен в Непале связями с Единой Коммунистической партией Непала (маоистской) и ее главой Пушпой Камалом Дахалом «Прачандой», что, как утверждают, кроме того был назначен сопредседателем фонда, Правительство Непала приветствовало замысел «в принципе».

В случае если это так, то мы становимся свидетелем нового этапа взаимоотношений в треугольнике Непал-Китай-Индия. С целью проведения данной новой политики в Непал назначен новый посол Китая Ян Хулань, сходу посетивший Лумбини. По сведениям ФАТОС, проект был поддержан не только Прачандой, но «всем политическим спектром в Непале — и левой его частью, и правой».

Намерено подчеркивается, что проект до тех пор пока еще не приобрел денежную помощь от китайского правительства, и ожидается привлечение средств от внешних инвесторов, а также инвестиций из Индии.

Проект будет являться «стратегическим центром» для продвижения буддийской культуры, восстановления интереса к буддизму в Китае, где имеется пара сотен миллионов его последователей, возможно, дабы обеспечивать скоро развивающийся рынок туризма в Непале. ФАТОС говорит, что проект был «тепло встречен» и «приобрел полную помощь со стороны буддистов, воображающих разные направления — Махаяны, Хинаяны и тибетского буддизма».

Наряду с этим люди, которые связаны с непальским МИДом, утверждают, что «нет возможности» Далай-ламе посетить Лумбини из-задавления китайского правительства по вопросам, связанным с Тибетом. Не обращая внимания на эксплицитное на протяжении многих лет желание Далай-ламы посетить Непал, правительство страны не приглашает его и не разрешает приехать неофициально в соответствии со собственными обязательствами по «политике одного Китая».

Китай развивает транспортную инфраструктуру Непала, которая облегчит сношения двух государств через горы, и оказывает Непалу техническое содействие и финансовую помощь. Во время маленького правления маоистов в Непале быстро выросло влияние народного Китая, среди них и за счет сокращения влияния Индии. Непал посетил последовательность китайских делегаций на самом высоком уровне, КНР предлагала щедрую денежно-программы развития и экономическую помощь маоистским начальникам гималайского страны.

Но сегодняшний поворот событий практически превращает трехсторонние китайско-индийско-непальские отношения, как обожают выражаться современные китайские экономисты, из «игры с конечной суммой», в то время, когда выигрыш одного свидетельствует проигрыш другого, в «игру с открытой суммой», в то время, когда от участия побеждают все.

Индия и США

Ячури есть одним из признанных вождей поддерживающего дружеские отношения с Китайской Народной Республикой индийского Левого фронта, что уверен в том, что альянс Индии с США в принципе подрывает ее независимость и суверенитет ее внешней политики. Как это ни парадоксально, но индийский истеблишмент и правительство Индии принимают президентство Обамы очень настороженно, к примеру, в области предложений по ядерному разоружению. Правящие классы страны очевидно предпочли бы более очевидную политику президента Буша.

Разоряющаяся, преддефолтная американская страна, увязшая в военных конфликтах в мире, стремящаяся проводить протекционистскую политику, наносящую труднопереносимый ущерб самым искренним (по причине того, что материально заинтересованным) приятелям США в Индии – производителям ПО, бизнес-аутсорсинга и ИТ-одолжений — в Индии воспринимается как проводник враждебной политики.60% индийских валютных ИТ-доходов поступает из Америки, а Обама объявил, что он будет ликвидировать налоговые льготы для компаний, размещающих производство за границей, что многие вычисляют прямым нападением на индийскую ИТ-индустрию. Америка в тщетной погоне за бюджетным профицитом сделала сама себя неприятелем великой южноазиатской республики.

Но в один момент появляются все более светло сформулированные требования ввести элементы протекционизма в самой Индии, к примеру, в защиту индийских крестьян и других обездоленных слоев населения. Появляются предложения поставить и защищать данный вопрос в ВТО, где первую скрипку играются американцы. Правительству Конгресса, поддержанному беднейшими слоями, придется в вопросах протекционизма вести сложнейшие переговоры, лавируя между заинтересованностями зажиточных, ориентированных на Запад слоев, заинтересованных в мировом фритрейдерстве, и слоев классических, требующих защиты внутренних рынков.

Наряду с этим американские Соединенные Штаты так же, как и прежде желают развивать двусторонние армейские отношения за счет двух приоритетных направлений: продажи бронетехники, в первую очередь, истребителей, и стремительного заключения соглашения о материально-техническом снабжении американских войск в Индии (ДМТС), что даст американским вооруженным силам доступ к индийским тыловым объектам.

Но не тут-то было! Принцип взаимности в дипломатии на Востоке берегут строго. Обоих американских производителей боевых самолетов выбросили из участия в «матери всех оборонных сделок Индии»—тендера на поставку 126 истребителей индийским ВВС (на 11 млрд. американских долларов, кстати, по нынешним стоимостям) уже на предварительном этапе, как, кстати, и россиян, утративших рынок, где слово «МиГ» было синонимом слова «истребитель» (вы так же, как и прежде станете нам говорить, что Рособоронэкспорт прекрасно трудится?…). Остались в тендере англо-германский Еврофайтер Тафун и французский Рафаль, столь ярко отметившиеся в бомбежках Ливии.

В большой части индийских политических кругов, в особенности имеющих контакты с оппозицией, культивируется особенная роль, которую Индия обязана играться в регионе — в республиках Центральной Азии, Иране, Афганистане. Предполагается поворот в сторону Шанхайской организации сотрудничества, взаимоотношений с Китаем. В данной связи второй большой внешнеполитической задачей нового правительства будет защита свободной роли Индии как азиатской сверхдержавы во взаимоотношениях с треугольником США — Иран — Израиль.

Иран – возможно только серьёзный торговый партнер Индии, как в части поставок углеводородов, так и как рынок сбыта индийской продукции, и проиранское лобби в условиях индийской политической культуры будет весьма сильным и влиятельным. К тому же голоса индийских мусульман во многом выяснили победу Конгресса, а индийские мусульманские общины прекрасно организованы, отличаются внутренней дисциплиной и солидарностью. В условиях «арабской весны», и, учитывая, что Тель-Авив отвергает мирный процесс с Палестиной, внешнеполитическая позиция индийского правительства на Ближнем Востоке нашла раскрывающиеся перед собой возможности.

Кому было сделано предложение?

Дай Бинго в беседе с Ячури подчернул, что помощь народным Китаем Индии в вопросе о ее постоянном членстве в Совбезе ООН не будет увязываться с проблемой индо-пакистанских взаимоотношений. Но одно условие было выставлено – индийская заявка не должна продвигаться в увязке с японской. Ячури – один из вождей нового поколения КПИ(м) и влиятельнейший тайный политик – увидел в беседе с индийскими журналистами, что китайские госслужащие самого большого ранга «честно желают видеть качественные улучшения в отношениях с Индией».

Провал СССР и Варшавского соглашения вовсе не был финишем коммунизма либо венцом истории, как нам говорили американские пропагандисты и органически неспособные к независимому мышлению русские политологи. Коммунизм еще не сообщил собственного окончательного слова.

Наоборот, в наибольших державах мира, каковые стали локомотивами прогресса цивилизации – в Народном Китае, в Индии, в Японии, южноазиатских государствах, партии и коммунистическая идеология, ее впитавшие, продолжали динамично расти, причем с различными векторами развития. Говорят, кроме того число организованных коммунистов на планете не уменьшилось, в одном народном Китае их 80 миллионов, да и в Индии в различных компартиях состоят миллионы человек.

Первые же по окончании распада СССР выборы в Индии стали причиной ошеломляющему успеху индийских коммунистов, каковые в течении 5 лет «делали королей» (как мы знаем, в 2004 году Конгрессу удалось организовать правительство только при помощи извне со стороны партий Левого фронта), иначе, по сведениям индийских работ безопасности треть районов страны находятся под контролем либо сильным влиянием индийских коммунистов-маоистов.

Но с конца 2009 года маятник качнулся в другую сторону — разгромное поражение левых сил на выборах в парламент 2009 года, поражения на выборах в Западной Бенгалии и Керале в 2011 году стали причиной ослаблению коммунистов, исторически являющихся проводниками последовательно антиамериканской политики и приверженцами сближения с народным Китаем.

На первый взгляд, это должно было уменьшить переход Индии к сближению с США, но необходимо понимать, что мир весьма скоро изменялся за последние годы и уже совсем не тот, каким был, в то время, когда Левый фронт отозвал помощь правительства ИНК из-за заключенной правительством ядерной сделки с американскими Соединенными Штатами.

Поражение это достаточно условно отражает понижение влияния коммунистов. В Западной Бенгалии часть поданных за них голосов хоть и снизилась с 49%, но составила внушительные 42%. Разгромить их на выборах удалось лишь за счет совсем беспринципного объединения всей оппозиции и фактического ее блока с вооруженными повстанцами из Компартии Индии (маоистской), убивавших коммунистов из Левого фронта десятками.

Мажоритарная избирательная совокупность ведет к тому, что все политические силы перед выборами заботятся за коммунистами, как за невестой с богатым приданым. Еще бы! Практически в любом штате Индии привлечение коммунистов к распределению кандидатов машинально додаёт 5-10% голосов.

Думается, что для зондирования отношения Индии к подобному резкому и неожиданному развороту вектора внешней политики был выбран как раз тот человек, что сможет это сделать лучше всех.

И Российская Федерация….

А что Российская Федерация? Для России же серьёзным остается то, что в интернациональных делах обе стороны поддерживают действенное сотрудничество и координацию в рамках китайско-индийско-российского трехстороннего механизма. В условиях мирового кризиса для русского народного хозяйства крайне важным делается политическая и военная борьба за сферы влияния, за источники сырья и за рынки.

Расширение сферы влияния в политической области за границей в условиях всемирный тенденции постоянного понижения относительной прибыли, «нормы прибыли», делается ответственным уже не для развития, а для выживания китов русского экономики.

На повестке дня сейчас должно быть военно-политическое возвращение в Азию иАфрику, кинутую ельцинским управлением сзакрытыми торгпредствами и посольствами, прекращением помощи, отказом от бесплатного образования азиатских и африканских студентов с прицелом на будущее и без того потом.

Наряду с этим спецификой слаборазвитых государств есть то, что в том месте политика не столько определяется экономикой, сколько определяет ее — тот, кто имеет власть, делается богатым, в то время, когда для развитых государств характерна обратная закономерность — богатые приобретают власть. Это относится не только национальной экономики и внутренней политики, но и интернациональных инвестиций.

Российская Федерация может так как появляться и третьим лишним в противостоянии Востока и Запада, в громадной битве между европейскими, американскими, японскими, индийскими и китайскими компаниями за новый передел мира. Это не цинизм. Это действительность.

Как отмечает Женьминь Жибао, «пользуясь случаем тылового обеспечения, США усиливают отношения с Центральной Азией, в один момент США вставляют гвоздь в энергетический стратегический коридор Китай — Центральная Азия, что формирует угрозу западному простору Китая как стратегическому тылу, к тому же, стратегический «задний двор России» кроме этого попал в руки США. США испытывают последовательность дипломатических давлений на протяжении упрочнения армейского существования в Центральной Азии.

С одной стороны, они не смогут произвольно применять предлог «прав человека» как раньше, в другом случае «жизненные линии» для армии США в Афганистане смогут быть прерваны в любое время. Иначе, Центральная Азия – это стратегический регион влияния России. Расширение армейского существования США в Центральной Азии позовёт только резкий резонанс в Российской Федерации.

А Китай кроме этого будет повышать бдительность по защите безопасности на «западном крыле».

И в случае если такие державы, как Индия и Китай протянут нам руку дружбы в политической сфере, то ее направляться принять.

Саид Гафуров, Дарья Митина

Случайная запись:

Asian Captain sharp Turn!


Статьи по теме:

Метки: