Россия и китай поменялись местами
Удачи Китая в действительности поражают. В течение 30 лет В первую очередь реформ (1979 г.) ВВП каждый год возрастал на 9,8 % и в итоге он вырос в 15 раз. Внешнеторговый оборот увеличился в 125 раз.
В случае если с наступлением мирового экономического кризиса экономика в Соединенных Штатах и государствах Европейского союза упала, то в Китае она удачно развивалась. Так, в 2009 г. ВВП вырос на 9,1 %, в 2010 г. – на 10,3 %, в 2011 г. – на 9,3% и в 2012 г. – на 7,8%, составив 8,23 трлн. долларов.
Это по официальному обменному курсу, а по паритету платежеспособности (ППС) приблизительно на 70% больше. По количеству внешнеторгового оборота (в 2012 г. он составил 3,87 трлн. Долларов) Китай занял первое место в мире, обогнав Германию и японию..
За указанный срок мы практически с Китаем как бы поменялись местами, что прекрасно видно по характеру внешней торговли двух государств и по тому, что мы можем предложить друг другу в области техники и разработок. Еще в 1990-е солидную часть отечественного экспорта в Китай составляли автомобили и оборудование, на данный момент – сырье. Что касается бронетехники и энергоблоков для АЭС, то, если судить по тенденции, Китай не так долго осталось ждать от них откажется. Но, пожалуй, посильнее всего может задеть самолюбие россиянина следующий факт.
Первый автомобильный завод в Китае в городе Чунчине с полным циклом производства в начале 1950-х выстроили мы. Он производил ЗИС-150, ГАЗ-51, ГАЗ-69. К началу реформ в Китае производилось 149 тыс. автомашин в год. А на данный момент данный завод именуется первым в стране автозаводом (China First Automobile Group Corporation — FAW), создаёт около 2 миллионов автомашин в год, экспортирует их в другие страны и сооружает в Российской Федерации собственные предприятия. Строят в Российской Федерации предприятия и другие китайские фабрики.
Всего же в Китае в 2012 году было выпущено 19,3 миллиона автомашин. О том, что Китай может предложить нам самую современную технику, быть может, знают немногие, но о том, что китайскими высокотехнологичными товарами бытового назначения забиты полки русских магазинов, точно знают все.
Что же обеспечило Китаю таковой стремительный рост?
Первое. Стратегической целью развития Китая команда Дэн Сяопина заявила строительство социализма с китайской спецификой, а промежуточной – создание общества средней зажиточности – «сяокан». Другими словами общества, в котором любой китаец будет иметь минимальный комплект крайне важных благ: работу, жилье, возможность обучаться, лечиться и пр.
И потому, что официально было заявлено, что КНР находится только на начальном этапе строительства социализма — а на его построение может уйти 50-100 лет и более, — то это, с одной стороны, давало народу историческую возможность, а иначе, разрешало влияниям наполнять понятие «социализм с китайской спецификой» в полной мере буржуазным содержанием, что и делается на практике.
Причем в массовом сознании это воспринималось не как разрыв с прошлым, а как перемещение страны вперед – к более идеальной форме социализма.
Российские же реформаторы поступили по-второму. Возглавлявший их первую команду Егор Гайдар в ранге и.о. премьера публично объявил, что целью реформ есть строительство в Российской Федерации капитализма. В одной из собственных работ, переиначив Ленина, он подчеркивал, что в наши дни нельзя идти вперед, не идя к капитализму.
Но это утверждение было не только теоретически несостоятельным, потому, что развитой мир уже был на стадии посткапитализма, либо социального капитализма, которого при Ленине не было. Оно было политически глубоко ошибочным. В массовом сознании, в особенности старших поколений, идти к капитализму означало перемещение страны не вперед, а возвращение назад, в дореволюционные времена.
Второе. Модель социально-экономических реформ команда Дэн Сяопина создавала сама с учетом и мирового опыта, и собственных реалий. И модель была одной из самые удачных, когда-либо реализуемых в государствах переходного периода.
Команда Егора Гайдара от лица президента Бориса Ельцина реализовала американскую модель при участии прикомандированных к русскому правительству около 100 американских советников и под присмотром МВФ, пребывавшего тогда под сильным влиянием США. Для России это обернулось трагедией. Но об этом уже большое количество говорилось и вряд ли стоит повторяться.
Третье. Стремительному формированию Китая сильно помог Запад и прежде всего США. Дэн Сяопин осознавал, что западные корпорации были заинтересованы в необъятном китайском рынке, в более высоких доходах из-за низких издержек.
Притом что на Западе началась горячка переводить в страны третьего мира трудоемкие и загрязняющие внешнюю среду производства и приобретать оттуда готовые товары по низким ценам и заданным стандартам, а самим создавать только высокотехнологичную продукцию. Конечно же, Запад преследовал и политические цели – оказывать влияние на публичное развитие Китая и ни в коей мере не допустить его сближения с СССР.
Но дабы привлечь в страну западный производительный капитал, а заодно технологии и технику, необходимо было создать для него более удачные условия, чему других государств.И ставка была сделана на свободные экономические территории (СЭЗ). В большинстве собственном они создавались в приморских районах с мягким климатом, их обустраивали сами китайцы и предоставляли зарубежным предпринимателям поразительно широкие льготы. (А также подыскивали им жилье.) Но этого было мало.
Нужно было создать и условия для приложения зарубежного капитала. (Из России же уходит капитал часто вследствие того что нет промышленного строительства.) С целью этого в Китае сразу же по окончании начала реформ развернулось крупномасштабное строительство предприятий, инновационных центров и объектов инфраструктуры как раз в расчете на зарубежный капитал. Сначала в СЭЗ отправился капитал китайских общин («хуацяо»), а позже и чуть ли не всех наибольших интернациональных корпораций. В итоге, по некоторым оценкам, за 30-летний период через СЭЗ Китай привлек в страну 700 млд дол.
Но благоприятный инвестиционный климат создавался в масштабе всей страны. Это относится и стремительной регистрации новых компаний без бюрократической волокиты, и четких и неизменных правил ведения бизнеса, и его защиты от давления государственныхы служащих, наездов и силовиков криминала.
Что, но, распространяется и на китайский бизнес. Уехавший в Поднебесную для совершенствования китайского языка, но ставший в том месте успешным предпринимателем востоковед Владимир Невейкин пишет: «Любое преступное посягательство на собственность легального предпринимателя рассматривается в Китае как тяжёлое национальное правонарушение.
И любое замедление реакции на это со стороны полиции расценивается как прямое пособничество тяжёлому правонарушению». «В случае если к вам, — говорит он,- зашел кто-нибудь, к примеру, из противопожарной работы, санэпидемнадзора (все эти органы присутствуют в Китае) и вынес предписание, которое повлекло остановку производства, срыв поставок клиентам, а позже стало известно, что действия государственного служащего были неправомерны, то государство возмещает вам полный ущерб от этих действий собственного государственного служащего, а после этого берёт эти затраты с его семьи… Все это распространяется среди них и на таможню». Нам бы такие порядки!
Четвертое. Стремительный рост Китая был бы неосуществим и без очень высокой доли накоплений — до 49% по отношению к ВВП, что многократно больше, чем в Российской Федерации. Как именно это достигается? Экономия: скромная оплата работы государственныхы служащих, никаких заоблачных доходов у менеджмента национальных корпораций, никаких респектабельных проектов на начальных этапах реформ не было.
Прогрессивная шкала налога. В Китае не было ни конфискаций денежных средств граждан, ни денежных пирамид, а вклады по депозитам неизменно выше инфляции. Исходя из этого бережные китайцы с радостью держат в национальном (он же народный) банке деньги, каковые инвестируются в развитие.
Но большую лепту в фонд инвестиций вносил и личный капитал, а что касается высоких технологий и развития науки, то часть частных инвесторов была преобладающей.
Накоплению инвестиционного капитала содействовала и налоговая политика, которая не разрешала вывозить средства из страны, как это имеет место в Российской Федерации В первую очередь радикально-либеральных реформ. Вот, к примеру, что говорит живущий сейчас в Китае отечественный дальневосточник Игорь Путилов: «Приветствуется конвертирование американского доллара в юань, но никак не наоборот. Напротив сложнее.
Полной конвертируемости юаня не существует, страной только обеспечивается обратимость юаня по текущим квитанциям.
Приветствуется неограниченный ввоз зарубежной валюты. Вывоз же ограничен. Дабы перевести деньги за границу, необходимо пройти сложную процедуру согласований и разрешений.
Данный процесс весьма строго контролируется таможней и банками. Во внешней торговле поддерживается тотальный контроль за коммерческой и банковской тайной. Разрешен лишь плановый импорт и лишь его оплата валютой. Китайские внешнеторговые организации должны перекрывать разрешенный им валютный импорт экспортом китайских товаров. Где только быть может, в оплату импорта чужестранцам зачисляется не валюта, а юани… Бегство инвестированного в Китай капитала исключено.
Зарубежный инвестор, инвестировавшийв оборудование, сырье и другое, прибыль и возврат капитала может иметь лишь в виде произведенного товара. Причем, по закону, 70% товара должно обязательно вывозиться из Китая, и лишь 30% возможно реализовать на внутреннем рынке».
И. Путилов говорит о национальной политике, что же касается «серых схем» вывода капитала из страны, о чем говорят сейчас кое-какие аналитики, то это криминал, с которым в Китае расправляются беспощадно.
Пятое. С радостью отдавая Китаю многие промышленные производства, Запад полагал, что Китай на долгое время останется сборочной фабрикой того, что проектируется и создается на Западе. Но уже в первые годы реформ были заложены фундамент двух наибольших инновационно-производственных центров, каковые нарекли «китайскими силиконовыми равнинами». Это Шэньчжэнь на юге Китая и Чжгунгуаньцунь в Пекине и около него.
В погоне за прибылью западные корпорации и в этом случае «прекрасно потрудились» на Китай. Кстати говоря, в университетах Запада, и в первую очередь в Соединенных Штатах, по некоторым оценкам, взяли образование от 1,5 до 2 миллионов китайцев.
Благодаря вложению огромных средств в развитие науки в Китае показалось 14 университетов мирового уровня, тогда как в Российской Федерации их лишь 2.
Но что, к примеру, воображает сейчас Чжунгуаньцунь? Это 10 промышленных парков, 27 тысяч компаний, а также 18 тысяч из наибольших в мире. Это годовой доход в 227 миллиардов. американских долларов, притом что правительство ставит задачу к 2020 году довести его до 1,5 триллионов долларов.
Научную базу данной «кремниевой равнине» снабжают 140 колледжей и 39 вузов, в которых обучается более 400 аспирантов и тысяч студентов, а общее колличество сотрудников в далеком прошлом перевалила за один миллион. Но инновационно-производственные центры имеется и в других больших городах Китая. Согласно данным профессора экономики , помощника директора Университета Дальнего Востока РАН Андрея Островского, на 2010 год Китай создавал высокотехнологичной и новой продукции почти на один триллион долларов.
Шестое. Пекин сумел обернуть в собственную пользу вступление КНР в ВТО. В отличие от России, он основательно и продолжительно к этому подготовился, деятельно наращивая собственный экспортный потенциал.
Его рынок уже в достаточной мере был насыщен товарами, создаваемыми дочерними компаниями наибольших мировых корпораций, так что для рыночной экспансии Запада мало оставалось места. А. Островский на данный счет резюмировал: «Все предполагали, что когда это случится (вступление Китая в ВТО. — А.К.), китайская экономика и растущая индустрия упадут под тяжестью импорта зарубежных товаров, каковые методом свободной конкуренции задушат китайские товары.
Но оказалось с точностью до напротив: китайские товары выплеснулись на всемирный рынок, всем государствам-партнерам было нужно снимать все таможенные преграды, включая США и страны Европейского союза.
В следствии имеем экспансию китайских товаров за границей».
Седьмое. Стремительному формированию Китая помогала и внешняя политика. Дэн Сяопин (оставляя в стороне войну с Вьетнамом) решительным образом отказался от экспансионистской внешней политики Мао Цзэдуна и начал стремиться к превращению собственных вчерашних соперников если не в друзей, то в хороших соседей. (Конфликт с Японией из-за островов можно считать исключением, подтверждающим правило.) И это сэкономило много средств китайской казне.
Вот, по словам академика РАН, директора Университета Дальнего Востока РАН Михаила Титаренко, что завещал своим сотрудникам Дэн Сяопин: «Мы не имеем права высовываться. Мы не должны ничего управлять, мы не должны ни в чем первенствовать , не считая модернизации собственной страны, не считая изучения опыта других государств. Мы должны терпеливо все выносить, проводя независимую свободную политику».
И потом: «Мы — компартия, но мы принципиально отличаемся от Компартии СССР, распавшейся, по причине того, что у нас второе познание социализма.
Для КПСС основная задача была, дабы выстроить социализм в Анголе, Афганистане, Никарагуа и еще где-то, забыв о том, что в ста километрах от Москвы люди живут ещё в XIХ веке. А для нас принципиально важно то, как живут люди в ста километрах от Пекина.
А как живут в Анголе, это пускай ангольцы сами решают».
И лишь в то время, когда Пекин превратился во вторую экономику мира, новый фаворит Китая Си Цзиньпин разрешил понять, что Китай собирается играться более ключевую роль в интернациональных отношениях. Не смотря на то, что на деле и по сей день внешняя политика КНР остается взвешенной.
Восьмое. Очень рациональной есть и оборонная политика Пекина. Он не соревнуется в оружиях с другими ядерными государствами, а руководствуется принципом достаточности. Другими словами достаточно иметь таковой ракетно-ядерный потенциал, что бы отбил охоту у любой страны совершить нападения на Китай.
Как говорят отечественные авторитетные специалисты, к примеру, академик РАН Алексей Арбатов, Китай имел возможность бы в считанные годы быстро нарастить собственный ракетно-ядерный потенциал, но не делает этого, потому что это сказалось бы очень плохо на его темпах роста. Да и всемирный опыт говорит о том, что «экономическое чудо» в японии и Западной Германии свершилось среди них и вследствие того что их армейские затраты не превышали один процент ВВП. Имеется и свежий пример.
При американском президенте Билле Клинтоне США стали сводить бюджет без недостатка, а когда президент Буш-младший начал армейские авантюры, то госдолг стал быстро расти и в итоге сравнялся с количеством ВВП.
Но потому, что США, считая Китай своим геостратегическим соперником, стремятся создать около него кольцо армейских баз, то Пекин должен на это реагировать.
Вот, на мой взор, главные составляющие экономического взлета Китая
Кива Алексей Васильевич — профессор истории , основной научный сотрудник Университета востоковедения РАН, политолог, публицист.
Случайная запись:
Россия и Китай. Путь через века
Статьи по теме:
-
Китай и россия: история взаимоотношений
Генерал Куропаткин в начале XX века писал: «Если бы упразднить русско-китайскую границу и допустить свободное передвижение в Сибирь китайцев на равных с…
-
Россия и китай в грядущей мировой войне
Я не весьма обожаю геополитику. Мысль всемирный истории как борьбы стран за контроль над той либо другой территорией имеется весьма сильное упрощение, не…
-
Россия и китай: итоги посткоммунизма
Обе великие страны были на десятилетия ввергнуты в огромный социополитический опыт. Идеологи-вожди честно верили в правоту обуревавшей их идеи и не…