Артём кобзев: «желтая угроза» – это всё ерунда

Автор: ·

Артём кобзев: «желтая угроза» – это всё ерунда

Конфуцианство – намного более широкое понятие, чем капитализм, феодализм и социализм, а вся западная музыка началась не с битлов либо «Прекрасно темперированного клавира» Баха, а выстроена на темперации, которую изобрел китайский принц. Об этом в «Газете.Ru» говорит китаевед Артём Кобзев, один из авторов издания «Духовная культура Китая», за которую в 2011 году была присуждена Национальная премия.

– Артём Игоревич, поведайте, прошу вас, об истории создания энциклопедического издания «Духовная культура Китая».

— Ещё в какие-то доисторические времени мы дискутировали о том, как необходимо изучать Китай – то ли идти от текстов к обобщениям, то ли, напротив, от абстрактного к конкретному. В самом Китае с началом эры реформ, в 80-х, появился интерес к самоосмыслению, к более глубокому изучению культуры, её категорий, главных понятий, неспециализированных дорог развития. И нас синхронно с китайцами начали тревожить эти неприятности – всё это параллельно развивалось.

У нас проходили семинары, где мы пробовали обобщить и осознать, что такое китайская культура, но это был сугубо научный, я бы кроме того сообщил, отвлечённый интерес, а позже, в то время, когда Китай из отставшего навеки превратился в века и главную державу, эта проблематика получила ещё и актуальный темперамент.

– Актуальность связана в первую очередь с экономикой?

– Нет, она синтетическая, глобальная. Само собой разумеется, Китай – это сейчас в первую очередь экономическая неприятность. Но она ещё и политическая, стратегическая.

С отечественной точки зрения, которая выражена в позиции всего коллектива в преамбуле к нашей энциклопедии, – это неприятность историко-культурная.

Другими словами от данной печки нужно плясать, от феномена культуры, что растолковывает экономику, а не наоборот.

Предварительным этапом создания «Духовной культуры Китая» было издание пионерского энциклопедического словаря «Китайская философия» в первой половине 90-ых годов двадцатого века, что стало серьёзным достижением для того времени. Словарь оказался успешным, было большое количество хороших отзывов, не смотря на то, что изначально нам эта задача казалась невыполнимой. И тогда мы решили увеличить тематику и от словаря перейти к энциклопедии.

Говорят, что мысли великих людей сходятся: сейчас именно бурным потоком стали выходить разнообразные энциклопедии более неспециализированного порядка. Тогда была русифицирована вторая по окончании Британники энциклопедия – американская «Энциклопедия Кольера». Правда её нет в печатном виде, а электронная версия именуется «Кругосвет». Начали издавать «Громадную русского энциклопедию», которую на данный момент собираются перевести китайцы.

Сравнительно не так давно патриарх презентовал «Православную энциклопедию», в которой вышло уже 27 томов. Она в действительности есть гуманитарной энциклопедией, другими словами по содержанию намного шире собственного заглавия. Показалась «Новая русский энциклопедия» и многие другие. Исходя из этого возможно заявить, что мы соответствовали каким-то неспециализированным тенденциям. Что происходит Сейчас?

Мы живём в эру энциклопедий.

– В то время, когда же началась работа фактически над «Духовной культурой Китая»?

– Всё вышесказанное привело нас к тому, что приблизительно к 2004–2005 году мы вышли на финишную прямую и перешли от подготовки к публикации, наряду с этим параллельно занимаясь научно-исследовательской работой. Да и то, что произошло, возможно назвать парадом планет, каким-то освященным высшими силами чудесным образом, по причине того, что довольно много стремлений соединилось в одной точке.

Само собой разумеется, всё это на фоне неприятностей в русском экономике, острой дефицита финансирования, в следствии которых случилась весьма замечательная утечка мозгов на Запад – целое поколение провалилось сквозь землю, самое активное и творческое. Но мы сумели организовать коллектив.

К этому времени показался интернет и произошло завлекать авторов фактически из любого уголка почвы.

– Как именно происходило финансирование этого проекта?

– Зияющую дыру недофинансирования со стороны страны удалось компенсировать посредством разных дотаций, и различных доброхотов. Главным отечественным меценатом был Китайский банк развития, во главе которого стоит господин Чень Юань, сын известного китайского партийного функционера Чень Юя, у которого, соответственно, были весьма тесные связи с Россией, и в память об отце он нам помог.

Возглавил организацию директор Университета Дальнего Востока академик Михаил Леонтьевич Титаренко, что привлёк финансирование и предоставил ресурсы собственного университета. Помимо этого, мы привлекли наибольшее и, думается, единственное отвлечённое издательство в отечественной области «Восточная литература».

Крайне важно, что у нас оказалась не в чистом виде энциклопедия, а в научном смысле более важный проект, по причине того, что на протяжении работы мы нашли массу лакун, каковые нужно было заполнять. А как заполнять? Нужно изучить.

И ещё один принципиальный момент – мы сходу сделали вывод, что издание должно быть прекрасно иллюстрировано, исходя из этого мы стремились собрать как возможно больше эксклюзивных материалов, каковые бы дополняли текст. С нами сотрудничала Русский национальная библиотека, что помогло нам собрать много редких картин, фотографий артефактов и без того потом. Фактически, сотрудник данной библиотеки Игорь Иванович Миланин стал автором оригинал-макета отечественной энциклопедии.

– на данный момент русское востоковедение находится в кризисе, эта работа – попытка доказать обратное либо легко «гол престижа»?

– Мысль была в том, дабы обобщить все успехи русском синологии за 300 лет её существования и собрать всё самое полезное из добытого. Синология – наука вправду великая и особая, хотя бы в силу специфики российско-китайских взаимоотношений.

– В энциклопедии малое количество ссылок на западные источники. Это показывает, что русская синология – это такая «вещь в себе». Не теряется ли при таких условиях объективность издания?

– Мы, непременно, отдавали приоритет русским публикациям, но наряду с этим отмечали всё известное и опубликованное как на Западе, так и в Китае. Что касается библиографии и всех ссылок, то это отличительная черта отечественной энциклопедии: ни в каких вторых аналогичных изданиях таких библиографий нет. Мы намерено желали дать читателю максимум вероятной информации, да и то, что нам не удалось поместить, читатель может найти в других источниках, путь к каким мы указали.

Энциклопедия была выстроена как некоторый гипертекст, мы ориентировались на электронные модели, сохраняя надежду развить энциклопедию в этом направлении, и отечественные догадки оправдались, по причине того, что, когда выходил новый том, его сразу же оцифровывали, причём совсем сторонние люди.

На базе энциклопедии я создал особый сайт, где солидная ее часть имеется, причём с дополнениями.

– Вы заявили, что в Китае на данный момент интерес к переосмыслению собственной культуры, истории, и т. д. А для чего Китаю это на данный момент необходимо, для чего нужна эта перезагрузка? И ваша энциклопедия, как следствие?

– Не совсем правильно сказать, что отечественная энциклопедия – следствие происходящих в Китае процессов, просто так необычным образом совпало. Мы начали эту работу чтобы понять Китай. А дабы его осознать, необходимо его классифицировать и изучить.

– Неоднократно отмечались историоцентричность и энциклопедичность китайского сознания. Какими китайскими историческими примерам вы вдохновлялись?

– Китайцы – это самые великие в мире энциклопедисты и классификаторы. У меня имеется такая коронная мысль, что две главные китайские науки – это энциклопедическая наука и история, другими словами всё по клеточкам, и в некоем историческом ходе, синхронически, это энциклопедия, диахронически – история.

А перезагрузка происходит вследствие того что любой раз, в то время, когда заканчивается некоторый цикл китайской истории, она переходит на новый этап. Разумеется, что на данный момент именно это и происходит.

Прошлые, из ближайшего – это финиш имперского периода, позже 49-й год, и тогда они также переоценивали всю собственную культуру. Стержневой есть неприятность исторического наследия, которое условно именуется именем Конфуция. Конфуцианство – это для них основное, это их всё. Начиная с эры «ста дней реформ» основная проблематика – что делать с конфуцианским наследием. Одни его поносили как источник застоя, другие говорили, что Конфуций – революционер.

Следующий этап – победа коммунистов, Мао Цзедун – и всё это вылилось в критику Линь Бяо и Конфуция. И по сей день то же самое – девальвация ветхих коммунистических сокровищ, и опять возвращаются конфуцианские, каковые уже на данный момент введены в официальные документы.

Перевернулось представление, и сейчас все те конфуцианцы, которых вычисляли буржуазными, феодальными, чтятся как мудрецы, и необходимо их наследие переоценить в современной терминологии, необходимо соотнести с проблемами вестернизации, модернизации, глобализации.

Это как влить старое вино в новые меха.

– Сейчас процесс перезагрузки близится к завершению. И что же предлагают китайцы в качестве идеологии на экспорт? Конфуцианский капитализм?

– Я считаю, что конфуцианство намного шире, чем бы то ни было – капитализм, социализм, феодализм: да и то, и второе, и третье возможно конфуцианским. Конфуцианство – это некая форма социальной организации и духовной публичной судьбе. А касательно этого актуального конфуцианского капитализма… В то время, когда был социализм, то Конфуция подводили под родоначальника социалистических идей, что боролся с засильем феодальной аристократии, принципом передачи благ социальных.

Позже одни обосновывали, что Конфуций – это апологет антимеркантилизма, и исходя из этого он неприятель невидимой руки рынка, важен за проигрыш и экономический упадок Китая западным империалистам. А другие стали спорить и приводить примеры государств, каковые, находясь в зоне конфуцианского влияния, идут по капиталистическому пути развития: Тайвань, Япония по окончании реставрации Мэйдзи, которая с конфуцианскими сокровищами удачно модернизировалась. И всё это вследствие того что у того, что именуется конфуцианством, нет конкретного социально-экономического содержания.

– У вас имеется доклад 2008 года «Китай в глобальной поляризации культур», где вы осуждаете Фрэнсиса Фукуяму и рассказываете, что Китаю удалось создать что-то, что может противостоять этому консюмеристскому (консюмеризм – организованное перемещение государственных органов и граждан за расширение прав и влияния клиентов в отношении продавцов – «Газета.Ru») западному обществу?

– Я являюсь автором неспециализированной культурологической концепции, которая охватывает всю людскую культуру в общемировом масштабе. По мне, мысль весьма несложна и содержится в следующем: природа человека сама по себе бинарна.

В клетке – в спирали ДНК – бинарная информация, у человека две руки, две ноги и два пола, и в социальном нюансе неизменно всё бинарно, и верховный уровень организации цивилизаций – в том месте постоянно действует принцип двоичных альтернатив, и без того же действовал в античном мире; позже и Римская империя разделилась на восточную и западную, и без того потом. На любом локальном уровне идёт поляризация на запад и восток.

В то время, когда мир делается глобальным, эта поляризация также делается глобальной: сравнительно не так давно было разделение, в то время, когда Востоком был социалистический мир, а Западом – капиталистический. Сейчас они купили второй, ещё более характер.

Неизменно имеется два полюса. Для меня аналогом являются физические полярности земного шара. И получается, что, с одной стороны, я спорю с мультикультурализмом, а с другой, спорю с однолинейным путём развития, что идёт от Гегеля до Фукуямы, через Маркса.

Для меня это всё неправильно: имеется лишь два физических полюса, и больше не бывает. Эти два полюса включают, во-первых, западный – всё, что от Гималаев на запад: это и европейско-средиземноморская цивилизация, ко мне же попадают и Индия, и мусульманский мир. А восточный – это Китай плюс культурно зависимые от него страны, другими словами синическая цивилизация.

Они различаются по самым фундаментальным, научно неоспоримым параметрам. На сегодня как мы знаем, что отечественный предок – африканский, а у них собственный, и по датировкам раскопок архантропа они совпадают. С 20-х годов, от синантропа, китайцы уже дошли до двух с половиной миллионов лет, что сопоставимо с находками западной археологии.

В случае если забрать целый тот период в двести тысяч лет, в то время, когда формировался язык и главные антропологические изюминки человека, также у них всё формировалось в противном случае. По языкам главные западные цивилизации связаны с индоевропейской группой языков и имеется принципиальное отличие от Востока: полностью различного типа языки. На Западе флективные языки, на Востоке изолирующие.

Следующий уровень – письменность. Всё, что я именую Западом, в том месте алфавитные языки, а на Востоке иероглифические.

Психологические механизмы другие: это связанно с функционированием полушарий мозга, леворукостью-праворукостью. В одном случае господствует левое полушарие, аналитическое, логическое; в другом случае совсем иное полушарие, правое, синтетическое, целостное, гештальтное. Алфавит – это аналитика, а иероглиф – это образность и синтетика.

А совсем наверху обнаруживаем различные типы культуры: философия, логика, а в Китае просто не изобрели формальную логику, имеется вторая методика, я именую её нумерологической, но логики как такой нет. По всем культурологическим вопросам крайности смогут быть обозначены так. В то время, когда Китай считался неразвитым, отставшим, зависимым, это всё было не так принципиально важно, но на данный момент Китай предлагает другой путь развития человечества.

И сама западная цивилизация фундаментально поменяла ориентиры на визуализацию, на отказ принятия этого мира как несовершенного. на данный момент западная цивилизация уверен в том, что лучший мир тут и по сей день, а китайская цивилизация вычисляла так неизменно, исходя из этого на этом поле освоения местного мира китайцы побеждают. Европейская цивилизация создавалась безумными порывами: Колумб отправлялся неизвестно куда открывать новый мир.

А китайцы ни при каких обстоятельствах не рисковали и занимались каботажным плаваньем, но наряду с этим по солидному счёту начали эру великих географических открытий. Классические китайские сокровища витальные, имманентные, прагматические, они больше соответствуют настроению современного мира.

И в этом смысле в глобальной борьбе у китайцев больше возможностей, в случае если лишь Запад не возвратится к своим исконным сокровищам: к идеализму, к вере в вздор, к рвению к недостижимому, ко всем тем параметрам, каковые воодушевляли великих создателей и героев западной цивилизации. на данный момент таких храбрецов нет: все занимаются мастерством вероятного, а раньше занимались мастерством неосуществимого. Китайцы – великие дипломаты, великие капиталисты, по причине того, что это их поле, тут они мастера.

– Как нам тогда отыскать то, на что мы имели возможность бы опереться, дабы не проиграть им, не подчиниться? Либо же необходимо отыскать верную точку соприкосновения: так как эти две совокупности ещё и взаимно дополняют друг друга, и нескончаемое множество раз пересекаются?

– Всё зависит от того, какие конкретно цели мы ставим перед собой. Задачи культуры будут зависеть от того, возвратится ли Запад к своим исконным сокровищам. В случае если это произойдёт, тогда он сможет соперничать с Китаем. Либо же случится переворот полюсов, и Запад станет китайским, а Китай, напротив, вестернизируется. Ещё вероятен вариант, что Запад перелицуется, приноровится к китайским сокровищам, и начнётся мирное сосуществование.

Потому, что китайцы не экспансионисты, а этно- и культуроцентричны, они не будут завоёвывать всю землю.

– А как же так называемая «желтая угроза»?

– Это всё ерунда. Китай будет пробовать пробраться экономически, но ни при каких обстоятельствах армейскими дорогами. Китай – это неизменно мягкая сила. на данный момент именно в Китае дипломатия опирается на мягкую силу: вот такие их китайские способы.

Китай больше всего озабочен собственным имиджем: они знают, что их прекратили опасаться как некую агрессивную силу, но стали бояться как замечательную экономическую державу с диспаритетом торгового баланса. В первоначальный раз европейцы столкнулись с китайцами где-то в начале отечественной эры, в то время, когда при Тиберии закрывали шелковый рынок в Риме, по причине того, что Китай тогда именовали производным от иероглифа «шелк» – страной серов. Китайцы наводнили шелком западные рынки, и все капиталы утекали в Китай.

Всё это повторилось в 1800 году, в то время, когда китайцы, кроме того пребывав под властью маньчжуров, приобретали серебро в обмен на собственные товары.

– Тогда же всё закончилось подчинением Китая и Опиумными войнами. А можем ли мы сейчас отыскать таковой «опиум»?

– Я довольно часто об этом думаю. До тех пор пока Запад попадает в Китай через СМИ, через поп-культуру, но наряду с этим возможно замечать обратную тенденцию: современные западные блокбастеры стали китайскими по структуре. В случае если сравнить стиль боя Джеймса Бонда в первых фильмах да и то, как это выглядит в современных экшн-фильмах, то мы заметим, что на данный момент все дерутся как Брюс Ли, и получается, что биодинамика сейчас полностью вторая – китайская.

Ушу так как не просто боевое мастерство – это целая идеология, культура, это китайский театр: Джеки Чан – воспитанник китайской оперы. И все эти вещи попадают в сердце западной культуры, в Голливуд, а уже позже возвращаются в Китай.

Ещё про музыку имеется история: так как современный мир в первую очередь музыкален. Чем живет современный мир, молодежь? Считается, что с битлов началась современная западная цивилизация, рок-культура, и она блокировала развязывание третьей всемирный войны. Так вот, вся западная музыка, начиная от «Прекрасно темперированного клавира» Баха, выстроена на темперации, которую, как все вычисляют, создали на Западе. Но в действительности её изобрел один китайский принц – за сто лет до Баха.

Другими словами китайцы это изобрели, обрисовали, но сами не приняли. И эта история один к одному как с порохом, в то время, когда его открыли, но не стали искать применения а также забыли. И в итоге всё это возвратилось в Китай как уже западное явление, и лишь в двадцатом веке поняли, что изначально это всё китайское.

– В случае если возвратиться к «Духовной культуре Китая», то она вычислена скорее на массового либо на подготовленного читателя?

– Честно говоря, мы не пробовали что-то намерено упрощать. Мысль была в том, дабы собрать под одной крышей всё самое полезное, что у нас имеется на сегодня, и взять кумулятивный эффект для облегчения судьбы будущих поколений, изучающих Китай. И мы дали такое самоё заинтересованное, доброжелательное, объективное описание китайской культуры.

Исходя из этого тот, кто прочтёт это, будет осознавать и будет расположен к Китаю.

Это принципиально важно, по причине того, что на Западе Китай всё ещё не осознан. Сами китайцы этим озаботились ещё во второй половине 50-ых годов двадцатого века, в то время, когда ведущие китайские интеллектуалы написали «Манифест китайской культуры людям мира», и в том месте китайская культура обрисована идеальное в противном случае, чем нам представляется.

По большому счету образ китайской культуры весьма искажен, по причине того, что он складывался, в то время, когда сами китайцы были под пятой диких иноземцев. Ещё нужно учитывать, что тогда в Китай проникали западные миссионеры, каковые обрисовывали китайскую реальность, и сами китайцы подстраивались под европейское представление о них. Вот все считаюм, что эти розовые семейства, красные фонарики – это всё китайское, пестрое, а сами китайцы пестрое не обожают.

Пестрое европейцам нравится – вот китайцы и подстраивались, не смотря на то, что сами они монохромные. И отечественная задача была данный настоящий Китай вытащить и продемонстрировать. Так что книга в первую очередь для культурного читателя, изучающего Китай.

Это же в какой-то степени учебник для студентов. По причине того, что на данный момент хорошая отвлечённая синология в кризисе, по языку книжек большое количество, но по китайской литературе, философии их нет, в ведущих вузах страны нет таких дисциплин.

– на данный момент идет профанация идей и повсеместное упрощение китайской философии, религии и т. д. Как смогут в одном пространстве книжной полки сосуществовать ваша «Духовная энциклопедия» и что-нибудь наподобие «100 лучших высказываний Конфуция», «Даосизм для чайников» либо «Лунь юй» для школьников?

– Одной из задач отечественного издания было создать таковой гамбургский счёт, чтобы был таковой «камертон». По причине того, что мы не можем никак противодействовать этим процессам – так или иначе сумасшествия и фальшивки будут вылетать, а также захлестывать. Но принципиально важно, дабы где-то было что-то отвлечённое, верное, выверенное, и тогда любой человек в итоге сможет сам сравнить и сопоставить.

– Вы рассказываете, что китайцев необходимо изучать. А они нас изучают?

– Существует большая неприятность асимметричности информации: китайцы знают о нас многократно превосходят мы о них. Имеется университеты Конфуция – это инструменты сбора и продвижения информации, но они весьма неоднозначно воспринимаются управлением министерства: считается, что это такая китайская идеологическая экспансия. У китайцев имеется всё по России – собственные издания а также канал.

У нас же нет ничего специального.

Раньше было, а на данный момент нет. Был издание «Неприятности китаеведения», был издание «Китай.Ru», а на данный момент всё закрыли.

на данный момент, на мой взор, необходимо создать университет китаеведения. на данный момент самое время заняться этим – проблемами иероглифики, проблемами словаря. Мы до сих пор живём по словарю Ошанина, а язык-то начинается. Все словари, что существуют в электронном виде, – это всё левое: никто отвлечённы этим не занимался. И это всё непроверенное. на данный момент же намного больше стало китайских лексических единиц, а мы не можем их верно осознать и перевести.

И исходя из этого мы не можем мониторить, что происходит в китайском интернете, осознавать китайские настроения, строить какую-то стратегию относительно Китая и моделировать поведение Сейчас.

Разговаривал Жан Просянов

Случайная запись:

Угроза хейтерам


Статьи по теме:

Метки: